Отправлено: 23.09.07 14:18. Заголовок: Звездные Войны/ Дарт Бэйн: Путь разрушения

Star Wars

Darth Bane: Path of Destruction

by Drew Karpyshyn



Звездные Войны

Дарт Бэйн: Путь разрушения

автор : Дрю Карпишин

перевод : Эвин Джейд (www.swbook.narod.ru)

корректор и литературный редактор : Mara Magnifique

uploaded : 22.VII.2007

###############################################################################

"Их должно быть двое; не больше, не меньше. Один - чтобы воплощать могущество, другой - чтобы жаждать его".

Дарт Бэйн, Темный Повелитель ситов

От переводчика:

Когда-то орден ситов изобиловал последователями. Но неизбежное соперничество втянуло их в нескончаемые баталии за собственное превосходство. Это продолжалось до тех пор, пока один Темный Повелитель наконец не объединил ситов для порабощения Галактики и полного искоренения джедаев. Однако затем бразды правления перешли к другому, намного более могучему, чем все Братство Тьмы, в итоге осознавшему полный потенциал ситов и завладевшему таким устрашающим могуществом темной стороны, какого давно уже не знала история.

Дарт Бэйн - сит истребивший одряхлевший орден, и создавший на его пепле совершенно новый, подчиняющийся иным законам. Простой шахтерский паренек, солдат армии, а впоследствии ученик ситов, Бэйн добрался до самых вершин власти благодаря коварству, непоколебимости и, конечно же, Силе. Он полностью пересмотрел концепцию былой ситской философии и заменил ее собственной: Правилом двух, гласящим, что ситов отныне будет двое - учитель и ученик. Только лишь благодаря этому незаурядному человеку новый орден - скрытный, плетущий интриги из глубин мрака - спустя века достиг того, чего не удалось старому: сжал в железном кулаке опутанную сетями обмана Галактику и практически полностью уничтожил джедаев.

Темный Повелитель ситов Дарт Бэйн, рожденный на каторжных рудниках Апатроса под именем Дессел, и его Правило двух изначально были придуманы самим создателем "Звездных войн", Джорджем Лукасом, для сюжетной канвы Эпизода I.

Дальнейшее свое развитие этот персонаж, как водится, получил в "Расширенной вселенной", вышедшая в рамках которой графическая новелла "Джедаи против ситов" во всей красе описала похождения Дарта Бэйна и Братства Тьмы в ходе финальной битвы между Светом и Тьмой на планете Руусан. Хотя впоследствии отдельные фрагменты новеллы не избежали участи апокрифа, большая ее часть, хоть и с некоторыми изменениями, была включена в данную книгу.

Появившийся некоторое время спустя рассказ под названием "Бэйн из ситов" за авторством известного писателя Кевина Андерсона внес немало нового в биографию одного из самых интригующих ситов, и поведал о его судьбе уже после гибели ордена. Тем не менее, на данный момент рассказ также частично не стыкуется с официальным "каноном", отчасти противореча многому написанному впоследствии.

В дальнейшем Бэйн лишь мельком упоминался в различных художественных источниках саги, но практически ни разу не появлялся в качестве самостоятельного персонажа.

Для написания полноценного романа о Дарте Бэйне был приглашен уже успевший неплохо зарекомендовать себя в мире "Звездных войн" писатель Дрю Карпишин, отметившийся как ведущий сценарист прославленной компьютерной игры "Рыцари Старой Республики". Карпишину удалось наиболее полно и красочно описать историю жизни Темного Повелителя и путь его становления на службу темной стороне. Из-под его пера вышел увлекательный и захватывающий роман, который по достоинству оценил каждый поклонник легендарной саги.

Интересным фактом является то, что эта книга - первый изданный роман по "ЗВ", целиком и полностью повествующий о временах Галактики почти тысячелетней давности, и чьи страницы едва ли не без остатка посвящены последователям Тьмы. Как сказал один из западных сетевых обозревателей, "из этого романа вы узнаете о темной стороне Силы и ситах больше, чем изо всей литературы по "Звездным войнам". И вправду, Тьмы здесь так много, что Свету отводится лишь ничтожно малая толика.

Но чем же все-таки так интересна эта книга: пронизывающей все и вся темной философией, от которой по спине пробегают мурашки, но которую хочется познавать еще и еще? Или же интригующей историей одного человека, силой коварства и хитрости в одиночку сразившего целый орден, и чье наследие в конечном итоге привело к власти над Галактикой Императора Палпатина и его зловещего ученика Дарта Вейдера? А может просто интересной и занимательной историей, от которой невозможно оторваться до самой последней страницы?

В романе "Путь разрушения" есть все это, а также многое другое. И теперь его, наконец, можно прочесть и на русском языке.

В заключение же хочется выразить огромную благодарность Наталье Хариной aka Мара Джед Magnifique за неоценимую помощь в редактировании и вычитке перевода, Надежде Контарь aka ComO'K за хорошую поддержку, а также всем тем людям, кто ждал романа, помогал советом и добрым словом, и без содействия которых я ни за что не смог бы закончить начатое. Спасибо всем вам, и да пребудет с вами Великая Сила!

Пролог

В последние дни Старой Республики, ситов - последователей темной стороны Силы и древних врагов Ордена джедаев - насчитывалось лишь двое: учитель и ученик. Хотя так было не всегда. За тысячу лет до распада Республики и восхода к власти Императора Палпатина, ситов было множество...


Повелитель Каан, Мастер сит и основатель Братства Тьмы, высокой тенью во мраке ночи шагал по кровавому полю брани. Тысячи солдат Республики и почти сотня джедаев отдали свои жизни, защищая этот мир от его армии, и проиграли. Он наслаждался их страданием и отчаянием; даже сейчас он ощущал, как те распространяются вокруг, подобно смраду от мертвецов, разбросанных по долине.

Вдали собиралась гроза. Каждая вспышка молнии, озаряющая небосвод, на мгновение высвечивала силуэт грандиозного коррибанского храма, высившегося над унылым горизонтом.

Пара фигур ожидала посреди бойни: человек и тви'лек. Он узнал их, несмотря на тьму: Кордис и Копеж, одни из самых могущественных Повелителей ситов. Когда-то они были озлобленными соперниками, но теперь вместе служили в Братстве Каана. Улыбаясь, он быстро подошел к ним.

Кордис, высокий и тощий, словно скелет, растянул губы в ответной улыбке.

- Это великая победа, Повелитель Каан. Слишком много времени прошло с тех пор, когда у ситов была академия на Коррибане.

- Вижу, тебе не терпится приступить к обучению новых учеников, - ответил Каан. - Надеюсь, в ближайшее время ты порадуешь меня множеством могучих и преданных адептов и Мастеров.

- Порадует тебя? - многозначительно поинтересовался Копеж. - Не хотел ли ты сказать "порадует нас"? Разве не все мы часть Братства Тьмы?

Вопрос был встречен непринужденным смехом.

- Конечно, Копеж. Я просто оговорился.

- Копеж отказывается праздновать наш триумф, - сообщил Кордис. - Он такой уже всю ночь.

Каан стиснул рукой дюжее плечо тви'лека.

- Это важная победа для всех нас, - сказал он. - Коррибан значит больше, чем любой другой мир. Это символ. Место рождения ситов. Эта победа - послание Республике и джедаям. Теперь они точно узнают нас, и затрепещут перед Братством.

Копеж стряхнул руку Каана и отвернулся с легким ударом кончиков лекку, обмотавшихся вокруг его шеи.

- Празднуйте, если хотите, - уходя, бросил он через плечо. - Но настоящая война только началась.

Часть первая

Три года спустя

Глава 1

Каторжный труд вымотал Дессела так, что он едва осознавал, что происходит вокруг. Его руки ныли от жестокой вибрации отбойного молотка. Осколки камня, отлетающие от стены пещеры, отскакивали от его защитных очков, больно жаля открытые лицо и руки. Облака мелкой пыли витали в воздухе, застилая глаза, а визгливое завывание молотка напрочь заглушало все прочие звуки, пока он, сантиметр за сантиметром, мучительно прорывался в толщу кортозисной жилы в горе.

Невосприимчивый к огню и энергии, кортозис высоко ценился в производстве вооружения и защиты, одинаково интересуя коммерсантов и военных - особенно в Галактике, охваченной войной. Высоко устойчивые к бластерным зарядам сплавы кортозиса, предположительно могли выдержать даже удар клинка светомеча. К сожалению, те же самые свойства, что делали его такими ценными, чрезвычайно затрудняли его добычу. Плазменные горелки были абсолютно бесполезны - отжиг даже маленького участка нашпигованной кортозисом породы мог занять не один день. Единственным эффективным способом его добычи была грубая сила отбойного молотка, упрямо долбившего жилу, откалывая кортозис кусочек за кусочком.

Кортозис был одним из самых крепких материалов в Галактике. Ударная сила быстро изнашивала головку молотка, притупляя ее до тех пор, пока инструмент не становился совершенно бесполезным. Пыль засоряла гидравлические поршни, заклинивая их. Добыча кортозиса была безжалостна для оборудования... и еще безжалостнее для шахтеров.

Дес работал уже почти шесть стандартных часов. Отбойный молоток весил больше тридцати килограмм, и напряжение, требовавшееся для того, чтобы держать его на весу и прижимать к скале, уже начинало брать свое. Руки тряслись. Легкие с трудом вбирали воздух, задыхаясь от туч мелкой минеральной пыли, отбрасываемой головкой молотка. Ныли даже зубы: вибрация словно пыталась вытряхнуть их из десен.

Но шахтерам на Апатросе платили за количество добытого кортозиса. Если он сейчас уйдет, то его место займет другой, начав разрабатывать жилу и забирая долю прибыли. А делиться Дес не любил.

Вой отбойного молотка стал значительно выше, превратившись в визг, который Дес знал слишком хорошо. На двадцатой тысяче оборотов мотор поглощал пыль, как томимая жаждой банта поглощает воду после долгого перехода по пустыне. Единственными способами поддерживать инструмент в рабочем состоянии были регулярная очистка и обслуживание, а Рудодобыча Внешнего Кольца предпочитала закупать дешевое оборудование и заменять его, а не спускать кредиты на уход. Дес совершенно точно знал, что произойдет дальше - и секундой позже это произошло. Мотор взорвался.

С отвратительным звуком гидравлику заело, а из задней части молотка повалили клубы черного дыма. Проклиная РВК с ее корпоративной политикой, Дес высвободил свой судорожно дергающийся палец с триггера и отбросил безвременно скончавшееся оборудование на пол.

- Отодвинься, парень, - донесся чей-то голос.

Джерд, один из прочих шахтеров, попытался отпихнуть Деса в сторону, чтобы разработать жилу собственным молотком. Джерд трудился на рудниках почти двадцать стандартных лет, и за это время тело его превратилось в массу крепких, узловатых мускул. Но Дес сам проработал уже десять лет, с тех самых пор, как подростком пришел сюда. Он был сложен не хуже старика, да и к тому же, был немного крупнее. Он не сдвинулся с места.

- Я еще не закончил, - сказал он. - Молоток сдох, вот и все. Отдай мне свой, и я поработаю пока им.

- Ты знаешь правила, парень. Ты прекращаешь работать, и кто-то другой занимает твое место.

Технически, Джерд был прав. Но никто никогда не занимал участок другого шахтера из-за неисправности оборудования. Если только не нарывался на драку.

Дес быстро огляделся. Кроме них двоих, стоящих друг от друга меньше чем в полуметре, здесь никого не было. Это не удивляло: Дес обычно выбирал пещеры, отдаленные от главной туннельной сети. То, что здесь оказался Джерд, было простым стечением обстоятельств.

Дес знал Джерда почти всю свою сознательную жизнь. Среднего возраста человек дружил с Харстом - его отцом. Когда Дес только начал работать на рудниках в тринадцать, ему часто доставались оскорбления от старших шахтеров. Самым худшим мучителем был отец, но Джерд был одним из главных подстрекателей, не обделявший Деса насмешеками, оскорблениями и случалось даже затрещинами.

Их преследования закончились вскоре после того, как отец Деса умер от обширного инфаркта. Не по тому, конечно, что шахтеры жалели осиротевшего юношу. Просто к тому времени, как Харст скончался, высокий, тощий подросток, которого они обожали запугивать, превратился в гору мышц с тяжелыми руками и горячим нравом. Горное дело было нелегкой работой; это больше походило на каторгу в тюремной колонии Республики. Каждый, кто работал на рудниках, крупнел, а Дес, так получилось, стал самым крупным из всех. Полдесятка подбитых глаз, множества разбитых носов и сломаной челюсти за месяц оказалось достаточно для старых друзей Харста, чтобы они почли за лучшее оставить Деса в покое.

И все же, они как будто винили его в смерти Харста, и каждые несколько месяцев кто-нибудь пробовал достать его снова. Правда, у Джерда хватало ума сохранять дистанцию - до сегодняшнего дня.

- Я не вижу поблизости твоих дружков, старик, - процедил Дес. - Так что уберись с моего участка, и никто не пострадает.

Джерд сплюнул Десу под ноги.

- Ты ведь даже не помнишь, какой сегодня день, а, пацан? Позор семьи - вот ты кто!

Они стояли так близко друг от друга, что Дес улавливал кислый запах кореллианского виски в дыхании Джерда. Этот человек был пьян. Пьян настолько, что пришел искать драки, но достаточно трезв, чтобы не лезть первому.

- Сегодня пять лет, - сказал Джерд, уныло качая головой. - Пять лет прошло, как умер твой папаша, и ты даже и не помнишь!

Дес совсем и не думал о своем отце. Он не сожалел, что потерял его. Его детские воспоминания были лишь о том, как отец избивает его. Он даже не мог вспомнить причину; Харсту она редко требовалась.

- Не могу сказать, что скучаю по Харсту как ты, Джерд.

- Харсту? - фыркнул Джерд. - Он растил тебя после смерти твоей мамочки, а у тебя даже хватает наглости не называть его отцом? Ах ты, неблагодарное отродье катской гончей!

Дес бросил на Джерда угрожающий взгляд сверху вниз, но собеседник слишком набрался, был уверен в своей правоте и не в меру возмущен, чтобы испугаться.

- Не ожидал этого от такого задохлого щенка, как ты... - продолжил Джерд. - Харст всегда говорил, что ты ни на что не годишься. Он знал, что с тобой не все в порядке... Бэйн.

Глаза Деса сузились от бешенства, но он не поддался на провокацию. Харст называл его этим именем, когда бывал пьян. Бэйн, "Проклятие". Он винил сына за смерть жены. Винил за то, что застрял на Апатросе. Он полагал, что его единственный отпрыск был проклятием его существования. Он слишком часто сообщал это Десу в своем пьяном угаре.

Бэйн. Имя олицетворяло всю злобность, мелочность, и убогость его отца. Это пробуждало самые тайные страхи малыша - страх разочарования, страх одиночества, страх жестокости. Когда Дес был ребенком, это имя ранило его сильнее, чем все подзатыльники и оплеухи тяжелого на руку папаши. Но он взрослел. И со временем научился игнорировать и ненавистное прозвище, и бросаемые в лицо отцом оскорбления.

- У меня нет на это времени, - проворчал он. - Мне надо работать.

Одной рукой он выдернул отбойный молоток из хватки Джерда. Положив другую руку ему на плечо, он оттолкнул того прочь. Пьяный мужчина зацепился ногой за камень и тяжело повалился на землю.

Рыча, он поднялся, сжамая кулаки.

- Похоже, что твой папочка отсутствовал слишком долго, парень. Пора вправить тебе мозги на место!

Джерд был пьян, но дураком он не был, понял Дес. Дес был больше, сильнее, моложе... но он провел последние несколько часов работая с отбойным молотком. Он был весь покрыт сажей, по лицу стекал пот. Рубаха насквозь промокла. Одежда Джерда, напротив, была по-прежнему относительно чистой: не пыли, не потных пятен. Он, должно быть, планировал все это целый день, не усердствуя, и бья баклуши, пока Дес изматывал себя.

Но Дес не собирался отказываться от драки. Бросив молоток Джерда на землю, он встал в боевую стойку, широко расставив ноги и вытянув руки перед собой.

Джерд кинулся вперед, вывернув в апперкоте правый кулак. Дес принял удар открытой ладонью левой руки, поглощая его силу. Другой рукой он резко схватил правое запястье Джерда; рванув старика к себе, Дес поднырнул вниз и развернулся, ударив его плечом в грудь. Используя движение противника против него самого, Дес распрямился, и силой дернул за запястье Джерда, перебросив его через себя и повалив спиной на землю.

На этом бой должен был бы закончиться; у Деса была доля секунды, когда он мог опустить на противника колено, отрезав его легким путь к кислороду, и, пригвоздив его к земле, дать волю своими кулаками. Но этого не произошло. Его спину, изнуренную долгими часами держания на весу тридцатикилограммового отбойного молотка, свело судорогой.

Боль была нестерпимой; инстинктивно Дес выпрямился, схватившись за поясницу. Это дало Джерду возможность откатиться в сторону и снова встать на ноги.

Каким-то образом Десу удалось вновь принять боевую стойку. Его спина протестующее заныла, и он поморщился, ощутив как тело его пронзили горячие кинжалы боли. Джерд увидел гримасу и расхохотался.

- Что, перекосило, парень? Надо было знать, что не следует махать кулаками после шестичасовой смены на рудниках.

Джерд снова бросился вперед. В этот раз он размахивал не кулаками, а скрюченными пальцами, готовыми схватить все, до чего они могли дотянуться. Он старался свести на нет преимущество в росте молодого человека, сойдясь с ним вблизи. Дес попытался увернуться, но его ноги онемели и совсем не слушались. Одной рукой Джерд взял Деса за рубаху, второй схватился за пояс и опрокинул их обоих на землю.

Они сцепились друг с другом, борясь на жестком, шероховатом камне пещеры. Джерд уткнул лицо в грудь Деса чтобы защитить его, не давая тому возможности ударить кулаком или головой. Он по-прежнему держал его за пояс, но теперь другой свободной рукой слепо бил вверх, где, по его предположению, было лицо Деса. Дес вынужден был вывернуть свои руки и обхватить ими Джерда, блокируя их так, что теперь ни один из них не мог нанести удар.

Пока они были так переплетены, стратегия и техника мало что значили. Бой стал испытанием силы и выносливости, когда два бойца медленно изматывали друг друга. Дессел старался перевернуть Джерда на спину, но его утомленное тело подводило его. Руки были тяжелыми и вялыми; он не мог достичь требуемой цели. Зато у Джерд получилось изогнуться и повернуться, высвободив одну руку. Он все еще плотно прижимал свое лицо к груди Деса, так что оно оставалось закрытым.

Десу повезло меньше... его лицо было открыто и уязвимо. Джерд замахнулся свободной рукой, но ударил разжатым кулаком. Не рассчитав направление, он с силой вогнал большой палец в щеку Деса, всего в нескольких сантиметрах от настоящей цели. Он снова замахнулся, рассчитывая выколоть один из глаз своего противника, ослепить его, и заставить корчиться от боли.

Десу потребовалась секунда, чтобы осознать происходящее; его уставший разум стал таким же медленным и неповоротливым, как и его тело. Он отвернул лицо в сторону как раз в тот момент, когда палец снова больно саданул его по уху.

Темная ненависть вскипела внутри Деса - вспышка огненной страсти, испепелившая изнеможение и усталость. Разум внезапно прояснился, а тело ощутило силу и энергию. Он знал, что сделает дальше. Более того, он абсолютно точно знал то, что сделает дальше Джерд.

Он не мог объяснить, каким образом, но иногда он мог просто предвидеть следующий ход противника. Инстинкт, - мог бы кто-то сказать. Дес был уверен, что тут было нечто большее. Это было слишком подробно, слишком точно, чтобы быть простым инстинктом. Похоже, скорее, на видение, стремительный взгляд в будущее. И когда бы это ни происходило, Дес всегда знал, что делать. Как если бы что-то направляло его, и руководило его действиями.

Когда настала очередь следующего удара, Дес был более чем готов к нему. Он уже четко выдел картину в своем разуме. Он точно знал, когда его ждать и куда он будет нанесен. На этот раз он повернул голову в противоположном направлении, выставив навстречу удару лицо и открыв рот. Точно рассчитав время, он с силой сжал зубы, которые глубоко вонзились в грязную плоть пальца Джерда.

Джерд закричал, когда Дес крепче сомкнул челюсть, разрывая сухожилия и добираясь до кости. Он подумал, что так сможет и прокусить палец насквозь, и затем (это случилось словно по мановению мысли), он откусил его.

Крик превратился в пронзительный вопль, когда Джерд разжал свою хватку и откатился в сторону, сжимая изувеченную руку. Багряная кровь ключом била сквозь пальцы, пытающиеся остановить кровотечение из обрубка.

Медленно поднявшись, Дес выплюнул палец на землю. Вкус крови горел у него во рту. Тело набралось силы и бодрости, словно какая-то мощная энергия растеклась по его венам. Противнику было уже не до драки; Дес сейчас мог сделать с Джердом все, что угодно.

Старик катался по земле, прижимая руку к груди. Он стонал и всхлипывал, умоляя о помощи.

Дес с отвращением тряхнул головой; Джерд был сам во всем виноват. Это началось как простой кулачный бой. Проигравший должен был закончить его с подбитым глазом и несколькими синяками, и ни с чем больше. Затем старик поднял ставки на более высокий уровень, попытавшись ослепить его, и он отреагировал должным образом. Дес уже давным-давно научился не обострять драку, если был не готов заплатить цену поражения. Теперь Джерд тоже усвоил этот урок.

Дес был вспыльчив, но он был не из тех, кто добивает беззащитного. Не оглядываясь на своего побежденного противника, он покинул пещеру и направился обратно по туннелю, чтобы сообщить одному из начальников о случившемся. Тогда кто-нибудь придет и позаботится о травме Джерда.

Он не волновался о последствиях. Медики могут пришить палец Джерда, так что в худшем случае Дес будет лишен зарплаты на день или два. Корпорация не слишком-то беспокоилась о том, чем занимаются ее работники, пока те продолжали добывать кортозис. Среди шахтеров драки были обычным делом, и РВК почти всегда закрывала на них глаза. Хотя эта драка была просто ужасной, по сравнению с другими - свирепой и короткой, с кровавым концом.

Совсем как жизнь на Апатросе.

 Отправлено: 23.09.07 14:18. Заголовок: Re:

Глава 2

Сидя на заднем сидении автобуса, использовавшегося для перевозки шахтеров между единственной колонией Апатроса и рудниками, Дес чувствовал себя совершенно опустошенным. Все, чего он сейчас хотел, так это вернуться в свою постель в бараке и заснуть. Адреналин иссушил его до дна, оставив его тело оцепеневшим и ноющим. Согнувшись на своем сидении, он рассматривал интерьер автобуса.

Обычно в транспорт вместе с ним набилось бы битком еще с десяток шахтеров, но в этот раз, не считая его и пилота, салон был пуст. После драки с Джердом начальник впечатляюще быстро и безо всякой оплаты отстранил Деса от работы, распорядившись, чтобы его отвезли обратно в колонию.

- Подобные штучки уже не в ходу, Дес, - нахмурившись, сказал начальник. - Но в этот раз нам придется преподать тебе урок. Тебе запрещается работать на рудниках до тех пор, пока Джерд не оклемается и не возвратится к работе.

В действительности же он имел ввиду только одно: Ты не заработаешь ни единого кредита, пока Джерд не вернется. Но за комнату и пищу он, конечно же, будет платить по-прежнему. Каждый день, что он промотает без дела, будет вписан в его счет, увеличивая долг, для погашения которого он так отчаянно работал.

Дес подсчитал, что пройдет четыре или пять дней, прежде чем Джерд сможет снова держать в руках отбойный молоток. Местный санитар с помощью виброскальпеля и синтеплоти пришил на место откушенный палец. Несколько дней инъекций кольто и каких-нибудь дешевых медикаментов, чтобы притупить боль, и Джерд оправится окончательно. Бакта-терапия смогла бы вылечить его за день; но бакта была дорогой и РВК вряд ли станет мчаться за ней, если только у Джерда нет шахтерской страховки... в чем Дес сильно сомневался.

Большинству шахтеров никогда не было дела до спонсируемой компанией страховой программы. Главное, она была им не по карману. Если учесть, что шахтерам приходилось платить за жилье и еду, а их зарплата едва покрывала оплату перевозки на рудники и обратно, то становилось ясно, почему многие считали, что и без страховых взносов отдают РВК более чем солидную часть своих с трудом заработанных денег.

Хотя дело тут было не только в цене. Казалось, что мужчины и женщины, вкалывающие на кортозисных рудниках, отрицали все, отказываясь признавать потенциальные опасности и угрозы, каждый день подстерегающие их. Страховка заставила бы их взглянуть в лицо неприветливым и неопровержимым фактам.

Мало кто из шахтеров доживал до преклонного возраста. Штольни собирали свой страшный урожай, хороня тела в пещерах или испепеляя их, когда кто-нибудь натыкался на карман запертых в скале взрывчатых газов. Но даже те, кто покидал рудники, жили после этого не долго. Слишком много отбирали у них пещеры. Сломленные и изнуренные десятилетиями тяжелого труда, больные из-за плохо очищенного воздуха шахт, шестидесятилетние мужчины более всего походили на девяностолетних.

Когда умер отец Деса (разумеется, безо всякой страховки), все, что ему от него досталось, так это привилегия перенять накопленный родителем счет. Харст проводил больше времени за пьянками и азартными играми, чем за работой. Чтобы ежемесячно вносить плату за комнату и еду, он частенько брал у РВК в долг под проценты, что было криминально везде, кроме Внешнего Кольца. Счет продолжал расти месяц за месяцем, год за годом, но Харсту на это было совершенно наплевать. Он был отцом-одиночкой с сыном, которого ненавидел, пойманным в ловушку безжалостной работы, которую презирал; он оставил любую надежду сбежать с Апатроса задолго до того, как его погубил инфаркт.

Хаттов кусок плесени должно быть сейчас обрадовался бы, узнав, что сын застрял тут с его счетом.

Транспорт плелся над тусклыми каменистыми равнинами маленькой планеты, не издавая ни единого звука, кроме нескончаемого гудения двигателей. Безликие пустоши начали сливаться в одно мутное пятно, до тех пор, пока вид из окна не сделался обыкновенной бесформенной серостью. Эффект гипнотизировал: Дес чувствовал, как его уставшие разум и тело страстно желают окунуться в глубокий и пустой сон.

Вот так они и цепляют тебя. Заставляя тебя работать до изнеможения, притупляя твои чувства, замещая волю покорностью... до тех пор, пока ты не примешь свою участь и не угробишь всю жизнь в пыли и грязи кортозисных рудников. Все ради беспощадного служения Рудодобыче Внешнего Кольца. Это была необычайно эффективная ловушка; она сработала на таких людях, как Джерд и Харст. Но в случае с Десом она даст осечку.

Несмотря на необъятные долги отца, Дес знал, что когда-нибудь расплатится с РВК и выберется отсюда. Он знал, что рожден не для такого жалкого и ничтожного существования. Он был абсолютно в этом уверен, и эта уверенность давала ему силу выстоять под гнетом безжалостного, а временами и безнадежного труда. Она давала ему силу бороться, даже в те моменты, когда он готов был сдаться.

Его отстранили, не дав работать на рудниках, но были и другие способы заработать кредиты. С огромным усилием, Дес заставил себя встать. Пол под ногами раскачивался, из-за того, что автобус постоянно регулировал свой курс, дабы не отклоняться от запрограммированной высоты полета, не превышающей полуметра над уровнем земли. Он подождал секунду, приспосабливаясь к ритму движения транспорта, затем, пошатываясь, пошел по проходу между сидениями к пилоту в носовой части. Человека он узнать не смог, они все казались ему на одно лицо: с мрачными, неулыбчивыми чертами, унылым болезненным взглядом и всегда выглядящие так, словно вот-вот взвоют от дикой головной боли.

- Эй, - сказал Дес, стараясь, чтобы голос его звучал небрежно, - сегодня какие-нибудь корабли в космопорт прибывали?

У пилота не было причин обращать на него внимание. Сорокаминутный путь между рудниками и колонией прямой линией проходил среди пустоши; некоторые пилоты даже украдкой дремали на маршруте. Вот и этот, когда отвечал на вопрос, отказался повернуться и посмотреть на Деса.

- Грузовое судно село несколько часов назад, - сказал он скучающим голосом. - Военное. Республиканский корабль.

Дес улыбнулся.

- Они останутся ненадолго?

Пилот не ответил; он лишь фыркнул и покачал головой в знак глупости вопроса. Дес кивнул и поплелся на свое место в хвосте транспорта. Он тоже знал ответ.

Кортозис использовался во всем - от истребителей до флагманских кораблей, и вплетался в боевые доспехи солдат. И пока тянулась война против ситов, Республика нуждалась во все большем и большем количестве кортозиса. Каждые несколько недель республиканский грузовоз приземлялся на Апатросе. На следующий день он отлетал обратно, с трюмами, до отказа набитыми ценным минералом. А до тех пор команде - офицерам и солдатам-срочникам - не оставалось ничего, кроме как ждать. Из своего прошлого опыта Дес знал, что когда у солдат Республики появлялось несколько свободных часов, они неизменно стремились перекинуться в карты. А где бы люди не играли в карты, там всегда были деньги.

Опустившись на свое место, Дес решил, что возможно ему еще рано отходить ко сну.

К тому времени как транспорт остановился на окраине колонии, тело Деса дрожало от предвкушения. Он выпрыгнул наружу и неторопливой походкой побрел к своему бараку, борясь против собственного рвения и побуждения сорваться на бег. Он уже рисовал в воображении солдат Республики с их кредитами, сидящих за игровыми столами в единственной кантине колонии.

Однако не было никакого смысла мчаться туда сию же секунду. Сейчас было уже под вечер, и солнце на севере только-только начало опускаться за горизонт. Но большая часть шахтеров из ночной смены в этот момент бодрствовала. Многие из них уже находились к кантине, коротая время до начала смены, когда придет час отправиться на рудники. Дес знал, что в следующие два часа ему едва ли повезет найти в кантине место, где можно присесть. Не говоря уже о том, чтобы отыскать свободное место за столом, где играют в пазаак или сабакк. Но будет еще несколько часов, прежде чем работающие в дневную смену люди залезут в поджидающий их транспорт, чтобы добраться до дома; он будет в кантине задолго до любого из них.

У себя в бараке он стянул перепачканный комбинезон и забрался в пустую коммунальную душевую, смывая с тела пот и мелкую каменную пыль. Переодевшись в кое-какую чистую одежду, он вышел на улицу и неспеша направился к кантине на краю города.

У кантины не было названия; да оно ей и не требовалось. Ни у кого никогда не возникало трудностей с ее поиском. Апатрос был маленьким миром, всего лишь луной с атмосферой и немногочисленной местной растительностью. Здесь было немного мест, куда можно было отправиться: рудники, колония, или бесконечные безликие пустоши. Рудники были массивным комплексом, включавшим в себя прорытые РВК пещеры и штольни, а также очистные и обрабатывающие сооружения.

Космопорт тоже находился здесь. Грузовозы с партиями кортозиса на борту отлетали ежедневно, переправляя его в какие-нибудь состоятельные миры поблизости от Корусанта и Галактического Ядра. Во все же остальные дни прибывали суда, доставляющие оборудование и припасы, чтобы не дать рудникам встать. На очистных фабриках и в космопорте трудились работники, которые не были достаточно выносливы, чтобы добывать кортозис. Платили там не так хорошо, но зато жили они дольше.

Но в не зависимости от того, где люди работали, все они по окончании своих смен возвращались домой в одно и то же место. Колония была ничем иным, как полуразвалившимся городком временных бараков, собранных РВК в кучу, чтобы вместить несколько сотен рабочих, разрабатывающих рудники. Как и сам этот мир, колония была официально известна под именем "Апатрос". Те же, кто здесь жил, чаще всего называли ее "навозными хибарами". Каждое здание отливало однообразным тускло-серым оттенком дюрастила, выветрившегося и изношенного снаружи. Внутри постройки выглядели совершенно одинаково - временные жилища рабочих, которые стали слишком постоянными. В каждой были четыре маленькие частные комнаты, предназначенные для двух человек, но чаще вмещавшие трех и более. Иногда целые семьи делили одну из этих комнатушек, если не могли найти кредиты на непомерно высокую арендную плату, взимавшуюся РВК. В каждой комнате были койки, вделанные в стену, а единственная дверь открывалась в узкий коридор, в конце которого располагались общие туалеты и душ. Двери на плохо прилаженных петлях, за которыми никогда не ухаживали, имели привычку скрипеть; едва залатанные крыши неизменно протекали всякий раз, как шел дождь. Разбитые окна были запечатаны от ветра и холода, и их никогда не заменяли. Тонкий слой пыли скапливался на всем, но лишь некоторые из постоянных жильцов иногда заботились о том, чтобы привести свои жилища в порядок.

Колония тянулась по обе стороны площади всего на километр, так что можно было пройти от любого здания с одной стороны до такого же на другой меньше чем за двадцать стандартных минут. Если не принимать во внимание ужасающее сходство архитектуры, ориентироваться в колонии было не так уж и трудно. Бараки располагались вдоль и поперек прямыми рядами, формируя сетку унитарных улиц среди однообразно расположенных жилищ. Улицы эти нельзя было назвать по настоящему чистыми, так как они едва ли не тухли от мусора. РВК убирала отбросы и утильсырье так часто, как того требовало поддержание санитарной обстановки - вспышки болезней, вызванные отходами, могли неблагоприятно сказаться на функционировании рудников. Впрочем, компания обращала мало внимания на беспорядочно валявшуюся рухлядь, которая неизбежно накапливалась повсюду в городе. Разбитые генераторы, проржавевшие механизмы, разъеденные коррозией куски металла, и изношенный инструмент переполняли узкие улочки между бараками.

В колонии было всего два здания, хоть как-то отличавшиеся от прочих. Одним был магазин РВК - единственный в этом мире. Его место когда-то занимал барак, но койки заменили полками, а зона коммунального душа служила теперь надежным складским помещением. Снаружи висела черно-белая табличка с режимом работы. Не было никаких вывесок и никаких рекламных объявлений, завлекающих посетителей. Магазин торговал только основными товарами, и к тому же по чрезмерно завышенным ценам. На покупки в счет будущей зарплаты охотно давался кредит под неизменно высокий процент. Это гарантировало, что покупатели, отрабатывая свои приобретения, проведут на шахтах еще больше часов.

Другим зданием, не похожим на другие, была кантина: величественный триумф красоты и дизайна никак нельзя было сравнить с гнетущей однообразностью остальной части колонии. Кантина была возведена на окраине города, и находилась достаточно далеко от серого переплетения бараков. В ней было всего три этажа, а так как любое другое строение ограничивалось лишь одним, она властвовала над окружающим ландшафтом. Хотя такая высота была ей явно ни к чему. Все внутри концентрировалось на нижнем этаже; верхние были лишь фасадом, для видимости возведенным Грошиком - неймодианином, который владел заведением и одновременно был его барменом. Второго и третьего этажа над потолком первого не существовало вовсе, были лишь вздымающиеся стены и свод, сделанный из слегка подкрашенного и подсвеченного изнутри фиолетового стекла. Такие же фиолетовые огни накрывали и бледно-голубые наружные стены. На любой другой планете эффект от этого показался бы показушным и безвкусным, но среди серости Апатроса все это смотрелось очень даже неплохо. Грошик часто заявлял, что умышленно сделал свою кантину не в меру яркой просто для того, чтобы вызвать раздражение у власть предержащих из РВК. Подобное отношение снискало ему популярность в среде шахтеров, но Дес сомневался, что РВК действительно есть до этого дело. Грошик мог перекрашивать свою кантину в любой цвет, какой ему заблагорассудится, до тех пор, пока продолжал еженедельно отдавать корпорации ее долю прибыли.

Двадцати четырех часовой стандартный день Апатроса делился поровну между двумя сменами шахтеров. Дес и остальные из утренней бригады работали с восьми утра до шести вечера; их сменщики с шести до восьми. Грошик, стараясь до предела увеличить прибыль, открывался каждый полдень в час, и не закрывался целых десять часов. Это позволяло ему обслуживать ночную бригаду рабочих прежде, чем те приступят к работе, и ловить дневную бригаду, когда их смена подходила к концу. Он закрывался в три ночи, тратил пару часов на уборку, шесть часов спал, вставал в одиннадцать и начинал все сначала. Его режим был хорошо известен всем шахтерам; неймодианин был таким же пунктуальным, как восходящее и заходящее тусклое рыжее солнце Апатроса.

Когда Дес миновал расстояние между задворками колонии и входной дверью кантины, он сразу же расслышал звуки, исходящие изнутри: громкая музыка, хохот, болтовня, звенящие бокалы. Сейчас было уже почти четыре. У дневной смены оставалась еще пара часов до конца работы, но кантину до сих пор переполняли люди из ночной смены, пришедшие выпить или перекусить до посадки на автобусы, которые отвезут их на шахты.

Дес не узнавал ни одного лица: дневная и ночная бригады пересекались нечасто. Толпу по большей части наполняли люди, но было и несколько тви'леков, саллустиан, и цереан. Дес удивился, увидев здесь еще и родианина. По-видимому ночная бригада была более снисходительна в расовом вопросе, нежели дневная. Тут не было официанток, игроков, или танцоров; единственным служащим в кантине числился сам Грошик. Если кто-то хотел выпить, он подходил к пристроенному к задней стене огромному бару, и делал заказ.

Дес протолкался через толпу. Грошик заметил его приближение, и ненадолго исчез за барной стойкой. Как только Дес подошел, он появился снова, но уже с кружкой гизерского эля.

- Ты сегодня рано, - сказал Грошик, с глухим звуком поставив выпивку.

Его низкий хриплый голос было сложно разобрать за шумом толпы. Слова его вечно имели гортанный тембр, как если бы он говорил из самой глубины собственной глотки.

Неймодианину он нравился, хотя Дес и не знал наверняка, почему. Может потому, что тот своими глазами видел, как Дес вырос из мальчугана в мужчину; может, он просто чувствовал жалость к Десу, увязшему из-за отца в грязи. Какова бы ни была причина, между ними двумя стояло соглашение: Дес никогда не будет платить за выпивку, если ее наливают ему без спроса. Дес благодарно принял подарок и осушил его одним долгим глотком, опустив пустой бокал на стол.

- Влип в небольшую переделку с Джердом, - ответил он, утирая рот. - Я откусил ему палец, так что они отпустили меня домой пораньше.

Грошик склонил голову на бок и вперил в Деса громадные красные глаза. Угрюмое выражение на его амфибиеподобном лице не изменилось, но тело все же слегка задрожало. Дес знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что неймодианин смеется.

- Похоже на справедливый расклад, - проквакал Грошик, вновь наполняя бокал.

Дес не стал поглощать его с той же жадностью, как в первый раз. Грошик редко давал ему бесплатно больше одного, и он не хотел оскорблять щедрость бармена.

Он перевел внимание на толпу. Республиканских гостей заметить было не сложно. Четыре человека (двое мужчин и две женщины), и иторианин мужского пола в грубо скроенных флотских униформах. Хотя их выдавала не столько одежда. Все как один держались прямо и подтянуто, тогда как большинство шахтеров постоянно сутулились, словно несли на спинах что-то непомерно тяжелое.

В одном из углов помещения небольшая секция была отделена от остальной части таверны. Это была единственная часть заведения, с которой Грошик не имел ничего общего. Компания РВК разрешала азартные игры на Апатросе, но только в том случае, если за столы отвечала она сама. Официально это делалось для того, чтобы не дать никому возможности смошенничать, но все знали, что в действительности РВК была заинтересована в контроле ставок. Она не хотела, чтобы один из ее работников выиграл по-крупному и за одну удачную ночь расплатился по всем своим счетам. Сохраняя максимальные лимиты низкими, РВК тем самым делала так, что было выгоднее работать на рудниках, чем сидеть за карточными столами.

В игорной секции находилось четыре флотских офицера, затянутых в униформу республиканского флота, и где-то с десяток шахтеров. Женщина-тви'лекк со знаками отличия старшины на лацкане играла в пазаак. Молодой энсин сидел за столом с сабакком, шумно болтая со всеми окружающими, хотя его, похоже, совершенно никто не слушал. Еще два офицера - оба люди, мужчина и женщина - также сидели за столом для игры в сабакк. Женщина-лейтенант и мужчина с лычками коммандера. Дес предположил, что оба они являлись старшими офицерами, ответственными за перевозку котрозиса.

- Вижу, ты уже заметил наших вербовщиков, - проворчал Грошик.

Война против ситов - официально не более чем серия затяжных военных стычек, даже хотя вся Галактика знала иное - требовала постоянного притока на линию фронта молодых и горячих кадетов. И по какой-то причине Республика все время ждала, что граждане миров Внешнего Кольца немедленно ухватятся за шанс к ним присоединиться. Всякий раз, когда военная команда залетала на Апатрос, офицеры норовили набрать новых рекрутов. Они закупали литры выпивки и использовали ее как наживку для начала беседы, ведущейся обычно на тему восхитительной и героической жизни солдата. Иногда они играли на жестокости ситов. В остальное же время они только и делали, что раздавали обещания лучшей жизни в республиканской армии - все время притворяясь дружелюбными и сочувствующими местным, в надежде, что кто-то в любом случае к ним прибьется.

Дес подозревал, что им доставалось нечто вроде премии за каждого нового завербованного рекрута. К несчастью для них, они вряд ли найдут слишком много желающих на Апатросе. Республика была не особо популярна во Внешнем Кольце; здешний народ, включая и Деса, знал, что Миры Ядра эксплуатируют маленькие, удаленные планеты ради собственной выгоды. Здесь, на окраине цивилизованного космоса, ситы и нашли своих антиреспубликанских сторонников. Это было одной из тех причин, почему в ходе войны их количество продолжало расти.

Несмотря на недовольство Мирами Ядра, люди все еще могли бы записаться в рекруты, не будь Республика настроена с таким рвением следовать абсолютной букве закона. Всякого, кто пытался сбежать с Апатроса и из хватки горнодобывающей корпорации, настигало внезапное потрясение: долги РВК по-прежнему требовалось уплатить, даже если рекруты защищали Галактику от нарастающей угрозы со стороны ситов. Если кто-нибудь задолжал деньги легальной корпорации, республиканский флот гарантировал ему выплату зарплаты до тех пор, пока долги не будут погашены. Но не так уж много шахтеров было взбудоражено перспективой присоединиться к войне только ради того, чтобы иметь привилегию не платить.

Некоторые из рабочих были не в восторге от постоянных потуг старших офицеров соблазнить наивных юношей и девушек пойти у себя на поводу. Хотя Деса это не волновало. Он слушал бы их лепет хоть всю ночь, лишь бы те продолжали играть в карты. Он предположил, что цена, которую предстоит уплатить за прикарманивание их кредитов, будет небольшой.

Его рвение, должно быть, стало заметно, по крайней мере для Грошика.

- Неужели ты ввязался в драку с Джердом только потому, что решил прийти пораньше? Услышал, что сюда заглянет республиканская команда?

Дес покачал головой.

- Нет. Всего лишь удачное совпадение, и только. О чем они разглагольствуют на этот раз? О величии Республики?

- Пытаются предупредить нас об ужасах Братства Тьмы, - послышался осторожный ответ. - Получается не слишком хорошо.

Когда дело касалось политики, владелец кантины сохранял собственные взгляды при себе. Его посетители были вольны говорить на любые темы, какие бы не пожелали. Но в не зависимости от того, как пылки были их аргументы, он всегда отказывался принимать чью-либо сторону.

- Скверно для бизнеса, - объяснил он однажды. - Согласишься с кем-то, и он становится твоим другом на всю оставшуюся ночь. Пойдешь ему наперекор, и он будет ненавидеть тебя неделями.

Неймодиане были хорошо известны своей проницательностью в бизнесе, и Грошик не был исключением.

К бару протолкался шахтер и сделал заказ. Когда Грошик уже собрался его выполнить, Дес отвернулся, чтобы изучить игорную зону. За столами для игры в сабакк не было ни одного свободного места, так что до поры до времени ему пришлось побыть в роли наблюдателя. Больше часа он изучал манеру игры и ставки вновь прибывших, особое внимание уделяя игравшим со старшими офицерами. Те были намного лучше срочников, возможно потому, что имели на расходы больше кредитов.

Игры на Апатросе следовали измененной версии Беспинских Стандартных правил. Основы были просты: собрать комбинацию карт настолько близкую к двадцати трем, насколько было возможно без торга. Каждый круг игрок мог выбрать: остаться ли ему в раунде, или сбросить карты. Игрок, принявший решение остаться, мог вытянуть новую карту, обменять ее, либо положить карту на поле помех, чтобы зафиксировать ее значение. В конце каждого круга игрок мог открыться, предъявив свою комбинацию и принуждая остальных игроков раскрыть карты. Лучшая рука за столом выигрывала кон. Любая комбинация больше двадцати трех очков, или больше минус двадцати трех являлась перебором, из-за чего игроку приходилось выплачивать штраф. А если игрок имел комбинацию, составлявшую ровно двадцать три очка - чистый сабакк - то в качестве бонуса он выигрывал банк. Но с бесконечными заменами, которые из круга в круг могли неожиданно поменять значение карт, и с другими игроками, слишком рано открывавшимися, чистый сабакк было получить гораздо сложнее, чем это могло показаться.

Сабакк был больше, чем просто игрой на удачу. На первое место тут выходили стратегия и стиль, знание, когда сблефовать, когда отступиться, и как приспособиться к постоянно меняющимся картам. Некоторые игроки были слишком осторожны, никогда не ставя больше минимума, даже когда имели на руках неплохую комбинацию. Другие были чересчур агрессивны, стараясь запугать оппонента непомерными ставками, даже не имея ничего в кармане. Естественные склонности игроков можно было выявить, если знать, что искать.

Энсин, к примеру, был в игре абсолютным новичком. Вместо, того чтобы сбросить свои карты, он продолжал играть со слабыми комбинациями. Он был преследователем, не удовлетворявшимся теми картами, которые казались ему ущербными для получения кона. Он всегда пытался собрать лучшую комбинацию, надеясь крупно выиграть и сорвать банк, который продолжал расти, ожидая счастливчика. Как результат, энсина не прекращали обходить стороной переборы и необходимость выплачивать штраф. Хотя не похоже было, что это хоть как-то влияло на его ставки. Он был одним из тех игроков, у которых было больше кредитов, чем здравомыслия, что Десу подходило просто прекрасно.

Будучи опытным игроком в сабакк, необходимо знать, как контролировать стол. Десу не потребовалось много времени, чтобы понять, что республиканский коммандер делает именно это. Он знал, как крупно поставить и сделать так, чтобы остальные игроки сбросили выигрышные комбинации. Знал, когда поставить мало, чтобы соблазнить остальных и дальше продолжать играть теми картами, которые они должны были сбросить. О собственных картах он беспокоился мало; он знал - секрет сабакка в том, чтобы вычислить, что на руках у всех остальных... и затем позволить им думать, что они знают, что на руках у него. Только лишь когда все комбинации предъявлялись, и он сгребал фишки, его соперники понимали, как они ошибались.

Он был хорош, пришлось признать Десу. Лучше, чем большинство республиканских игроков, которые здесь околачивались. Несмотря на импозантную внешность, коммандер был безжалостен, и брал кон за коном. Но у Деса было хорошее предчувствие; иногда он просто знал, что не может проиграть. Сегодня он собирался выиграть... и выиграть по-крупному.

Один из шахтеров за столом тяжело вздохнул.

- Еще один круг и этот банк будет мой! - проронил он, качая головой. - Тебе просто повезло, что ты успел открыться, - добавил он, обращаясь к коммандеру.

Дес знал, что дело тут было не в везении. Шахтер был настолько возбужден, что ерзал на своем стуле. Любой, у кого была хоть капля мозгов, видел, что тот собрал сильную комбинацию. Коммандер заметил это и сделал ход, обесценив руку и задушив в зародыше надежды оппонента.

- С меня хватит, - проговорил шахтер, вскакивая из-за стола. - Я пас.

- Похоже, теперь у тебя есть шанс, - на одном дыхании прошептал Грошик, пронесшись мимо, чтобы налить очередную порцию выпивку. - Удачи.

Сегодня ночью она мне не понадобится, - подумал Дес. Он пересек кантину и переступил через наношелковый канат, войдя в контролируемую РВК игорную комнату.

 Отправлено: 23.09.07 14:19. Заголовок: Re:

Глава 3

Дес подошел к столу и кивнул крупье Бета-4, занятому раздачей карт. РВК предпочитала живым раздающим автоматизированных дроидов: они не требовали жалованья, а хитроумному игроку не оставалось никаких шансов убедить дроида смошенничать.

- Я в игре, - заявил Дес, заняв пустое место.

Энсин сидел прямо перед ним. Он длинно и громко присвистнул.

- Ого, а ты здоровый детина, - шумно выкрикнул он. - Какого ты роста - метр девяносто? Метр девяносто пять?

- Два метра ровно, - не глядя на него, ответил Дес.

Он пропустил свою расчетную карту РВК через встроенный в стол считыватель, и набрал личный пароль. Оплата за стол приплюсовалась к общей не уплаченной сумме у него на счете, и крупье покорно вытолкнул на стол перед ним груду фишек.

- Удачи, сэр, - сказал он.

Энсин продолжил разглядывать Деса, сделав еще один долгий глоток из своего бокала. Потом разразился смехом.

- Ого, какие же вы тут в Кольце, приятели, здоровые. А ты уверен, что ты на самом деле не вуки, которого побрили шутки ради?

Еще несколько игроков засмеялись, но живо умолкли, едва увидев, как Дес сжал зубы. От энсина несло кореллианским элем. Так же как и от Джерда, когда тот влез в драку с Десом всего лишь несколько часов назад. Мускулы Деса напряглись, и он наклонился вперед на стуле. Коротышка испустил короткий, нервозный вздох.

- Да будет тебе, сынок, - успокаивающим голосом обратился к Десу коммандер, взяв под контроль ситуацию в той же манере, с какой всю игру контролировал стол. От него веяло спокойной властностью, словно он был почтенным старцем, свысока глядящим на семейные склоки за обеденным столом. - Это всего лишь шутка. Ты что, шуток не понимаешь?

Повернувшись лицом к единственному игроку за столом, который был достаточно хорош, чтобы бросить ему настоящий вызов, Дес, слегка осклабившись, расслабился.

- Конечно, я понимаю шутки. Но буду понимать их еще лучше, когда получу ваши кредиты.

Повисла недолгая пауза и потом все как будто бы вздохнули с облегчением.

- Хорошо. Давайте играть.

Дес начал неспешно, играя консервативно и часто сбрасывая карты. Лимиты за столом были низкими; максимальное достоинство ставки в каждом раунде не превышало сотни. Помимо основного взноса в пять кредитов, РВК требовала от игроков "административный сбор" в два кредита всякий раз, как те начинали новый круг, так что любой кон едва покрывал стоимость нахождения за столом, даже для солидного игрока. Уловка была в том, чтобы выиграть достаточное количество конов. Тогда можно было не уходить до тех пор, пока не представится шанс взять банк, продолжавший расти с каждым раундом.

Когда Дес только начал игру, один из солдат попытался завязать недолгий разговор.

- Я заметил, большинство из здешних шахтеров-людей бреют головы, - сказал он, кивком указав на толпу. - Почему так?

- Мы не бреемся. Наши волосы выпадают, - отозвался Дес. - Все из-за слишком частых смен при работе на рудниках.

- Работе на рудниках? Что-то не понял.

- Фильтры не выводят из воздуха всех примесей. При работе изо дня в день, по десять часов в смену, загрязнения накапливаются в организме, - сказал он скучным и равнодушным голосом. Горечи не было; для него и для всех остальных шахтеров это было жизненным фактом. - Есть побочные эффекты. Мы много болеем; у нас выпадают волосы. Раньше нам полагалось несколько выходных дней, но с того момента, как РВК подписала эти республиканские военные контракты, шахтеры никогда не прекращают работу. Говоря начистоту, нас медленно отравляют, чтобы удостовериться в том, что при отлете ваши трюмы полны.

Этого оказалось достаточно, чтобы оборвать любые другие попытки заговорить, и они продолжили игру в относительном молчании. Через полчаса Дес почувствовал, что только начал разогреваться. Он отстегнул взнос и долю РВК, как сделали и другие семеро за столом. Раздающий сдал каждому по две карты, и начался следующий раунд. Первые два игрока заглянули в свои карты и сбросили их. Республиканский энсин посмотрел, что у него на руках, и добавил достаточное количество фишек, чтобы остаться в раунде. Дес не удивился - тот почти никогда не сбрасывал, даже когда ничего не имел.

Энсин быстро опустил одну из карт на поле помех. При каждом ходе игрок мог поместить туда электронную чип-карту, заблокировав ее значение и защитив от изменения, если в конце круга была замена.

Дес покачал головой. Блокируя карты, играют только идиоты. Такую карту ты не можешь сбросить; Дес обычно предпочитал держать все варианты открытыми. Энсин, однако же, мыслил мелкими категориями, не планируя наперед. Это было возможным объяснением тому, отчего он спустил за ночь несколько сотен кредитов.

Рассмотрев свои карты, Дес решил остаться. Все остальные игроки спасовали, оставив их с энсином наедине.

Крупье раздал карты для следующего круга. Дес опустил взгляд и увидел, что держит Выносливость, карту со значением минус девять. Он сидел с шестью очками - невероятно слабой рукой.

Наиболее умным ходом было бы сбросить карты: если не произойдет замена, то ему конец. Но Дес знал, что замена будет. Он знал это так же точно, как и то, где и когда будет палец Джерда, чтобы откусить его. Эти отрывистые взгляды в будущее случались нечасто, но когда случались, Дес был достаточно умен, чтобы внимать им. Он вытащил кредиты. Энсин покрыл ставку.

Дроид спихнул фишки на центр стола, и маркер перед ним начал пульсировать быстро меняющимися цветами. Синий означал, что замены не будет: все карты останутся прежними. Красный означал замену: от маркера будет послан импульс, и одна из электронных карт у каждого игрока в случайном порядке поменяет свое значение. Набирая скорость, маркер перемигивался красным и синим, пока не запульсировал так быстро, что цвета слились в один фиолетовый оттенок. Затем мигание замедлилось, и вновь можно было различить каждый цвет по отдельности: синий, красный, синий, красный, синий... он остановился на красном.

- Проклятье! - ругнулся энсин. - Всегда эти замены, когда я с хорошей рукой!

Дес знал, что это ложь. Шансы на замену были пятьдесят на пятьдесят - то есть, совершенно случайны. Не было никакого способа предсказать, когда она произойдет... если только ты не имел дара, который порой посещал Деса.

Карты, поменявшись, вспыхнули, и Дес еще раз оглядел свою комбинацию. Выносливость пропала, став семеркой. Он сидел с двадцатью одним. Не сабакк, но расклад неплохой. Перед тем как начался следующий круг, Дес раскрыл карты, выложив комбинацию на стол.

- Открываюсь на двадцати одном, - сказал он.

Энсин с отвращением отшвырнул свои карты.

- Долбаный перебор.

Дес собрал бывшую на кону небольшую кучку фишек, в то время как его оппонент неохотно выплачивал штраф. Дес предположил, что в банке сейчас было около пяти сотен кредитов.

Один из шахтеров за столом поднялся.

- Идемте, нам пора, - сказал он. - Последний спидер отходит через двадцать минут.

С ворчанием и недовольством остальные рабочие поднялись со своих мест и устало потащились к выходу, чтобы начать смену. Энсин посмотрел, как они уходят, потом с любопытством повернулся к Десу.

- А ты разве не идешь вместе с ними, дружбан? Ты вроде жаловался, что никогда раньше не получал выходного.

- Я работаю в дневную смену, - коротко сказал Дес. - Эти парни из ночной.

- А где же остальные из твоей бригады? - спросила лейтенант. - Дес отчетливо распознал ее желание не дать энсину сболтнуть чего-то, что может задеть крупного шахтера. - Толпа расползается.

Она обвела рукой кантину, теперь почти пустую, за исключением республиканских флотских офицеров. Увидев свободные места за столами, некоторые из них направились к своим товарищам, чтобы присоединиться к игре.

- Они скоро будут здесь, - сказал Дес. - Я просто закончил свою смену немного пораньше.

- В самом деле? - тон ее как будто бы намекал на то, что она знает лишь одну причину, по которой смена шахтера может закончиться рано.

- Лейтенант, - учтиво сказал один из подошедших к столу солдат. - Коммандер, - добавил он, обращаясь к другому офицеру. - Не возражаете, если мы присоединимся к вам, сэр?

Коммандер бросил взгляд на Деса.

- Мне не хочется, чтобы этот молодой человек подумал, будто Республика на него нападает. Если мы займем все места, где же тогда будут сидеть его друзья, когда появятся здесь? Он сказал, что они будут с минуты на минуту.

- Но сейчас их нет, - сказал Дес. - И мне они не друзья. Можете садиться.

Он не добавил, что большинство шахтеров из дневной смены, вероятно, играть и не будут. Появление за столом Деса было для них мрачнее ночи; он выигрывал слишком часто, чем им хотелось бы.

Пустые места быстро заполнились.

- И как сегодня карты, энсин? - спросила молодая женщина, которую Дес обыграл в последнем раунде. Она присела напротив и поставила перед ним бокал кореллианского эля.

- Не слишком-то хорошие, - признал он, ухмыльнувшись и сменив пустой бокал на полный. - Я буду должен тебе за выпивку. Не похоже, что сегодня мне удастся вырваться на перерыв. - Он кивнул в сторону Деса. - Присматривай за этим. Одно из двух: либо он так же хорош, как и коммандер, либо он жульничает.

Он тут же улыбнулся, показывая, что это лишь одна из его безобидных шуток. Дес проигнорировал тираду; его не в первый раз называли мошенником. Он прекрасно знал, что предвидение давало ему преимущество над всеми остальными игроками. Возможно, это преимущество было нечестным, но жульничеством он его не считал. Оно ведь не давало ему знать, что произойдет в каждом раунде; он не мог его контролировать. Дес просто был достаточно умен, чтобы не упускать большинство из откровений, когда те к нему приходили.

Крупье принялся за раздачу фишек новичкам, как всегда желая каждому из них формальное "Удачи".

- Похоже, отношения с другими шахтерами у тебя не слишком хорошие, - сказала лейтенант, припомнив недавний комментарий Деса. - Ты никогда не думал о смене профессии?

Дес мысленно простонал. Едва он сел за стол, офицеры пооставляли свои вербовочные россказни и сосредоточились главным образом на игре. Теперь же он дал ей повод поднять эту тему вновь.

- Я не заинтересован в том, чтобы стать солдатом, - проговорил Дес, делая взнос на следующий раунд.

- Не будь таким опрометчивым, - произнесла лейтенант, ее голос плавно перетек в успокаивающую и мелодичную трель. - Быть солдатом Республики - значит получать определенные преимущества. К тому же, мне думается это лучше, чем работать на рудниках.

- Перед тобой вся Галактика, сынок, - добавил коммандер. - Миры, гораздо привлекательнее, чем этот, если ты понимаешь, о чем я.

Как будто я не знаю, - подумал Дес. Вслух он сказал:

- Я не собираюсь проводить здесь всю свою жизнь. Но когда я уберусь с этой скалы, то не стану тратить дни, уклоняясь на фронте от ситских бластеров.

- Нам не долго осталось воевать с ситами, сынок. Мы уже пустили их в бега.

Коммандер говорил с такой спокойной уверенностью, что едва не соблазнил Деса поверить сказанному.

- У меня другие сведения, - сказал Дес. - Ходят слухи, что Братство Тьмы одержало победу в большинстве битв. Я слышал, что под их контролем теперь больше десятка регионов.

- Это было до генерала Хота, - перебил один из солдат.

Дес знал про Хота из ГолоСети: это был самый настоящий герой Республики. Победивший в целом ряде крупных сражений, он был блестящим стратегом, знавшим, как вырвать победу из лап поражения. Не удивительно, учитывая, кем он был.

- Хот? - невинно поинтересовался Дес, опустив глаза в свои карты. Мусор. Он сбросил комбинацию. - Разве он не джедай?

- Так и есть, - ответил коммандер, заглядывая в карты. Он сделал небольшую ставку. - Мастер джедай, если точнее. И хороший солдат к тому же. Невозможно было отыскать лучшего человека, чтобы возглавить военную кампанию Республики.

- А ситы, знаете ли, не просто солдаты, - серьезно изрек подвыпивший энсин, его голос был даже громче, чем прежде. - Некоторые из них могут использовать Силу, совсем как джедаи! Их нельзя прикончить одними только бластерами.

Дес наслушался достаточно безумных баек, в которых джедаи выделывали экстраординарные фокусы, используя мистическое могущество Силы, но считал, что это - легенды и мифы. Или, по крайней мере, нечто сильно преувеличенное. Он знал, что существовали силы, выходящие за грань материального мира: его собственное предвидение было тому доказательством. Но в истории о том, что могли вытворять джедаи, было слишком сложно поверить. Если Сила на самом деле была таким могучим оружием, то почему эта война длилась так долго?

- Идея отвечать перед Мастером джедаем меня мало привлекает, - сказал он. - Я слышал разные чудные вещи о том, во что они верят: нет страстям, нет эмоциям. Звучит так, словно они хотят превратить всех нас в дроидов.

Перед оставшимися игроками разложили очередной круг карт.

- Джедаи руководствуются мудростью, - объяснил коммандер. - Они не позволяют таким вещам, как страсть и гнев затуманить их суждение.

- Гнев полезен, - заметил Дес. - Он вытаскивал меня из кучи отвратительных мест.

- По мне, так лучше было вообще в эти места не соваться, - ласковым голосом парировала лейтенант.

После нескольких ходов раунд закончился. Молодая женщина, принесшая энсину выпивку, открылась на двадцати - не слишком удачная комбинация, но и не плохая. Она поглядела на коммандера, когда тот перевернул свои карты и улыбнулась, видя, что у него оказалось только девятнадцать. Ее улыбка исчезла, когда пьяный энсин показал свое двадцать одно. Когда он стал сгребать кон, она живо прервала его смех дружеским тычком под ребра.

Все заплатили взносы, и крупье сдал каждому из игроков еще по две карты.

- Джедаи защищают Республику, - убедительно продолжала лейтенант. - Штатским их взгляды могут показаться странными, но они на нашей стороне. Все, чего они хотят - это мира.

- Правда? - сказал Дес, посмотрев на свои карты и пододвинув фишки. - А я думал, они хотят уничтожить ситов.

- Ситы - это незаконная группировка, - объяснила лейтенант. Секунду подумав, она сбросила карты - Сенат издал билль, объявивший их вне закона почти три тысячи лет назад, сразу после того, как Реван и Малак посеяли разрушение по всей Галактике.

- Мне всегда казалось, что Реван спас Республику, - сказал Дес.

Коммандер вновь вступил в беседу:

- История Ревана запутана, - сказал он. - Но факты налицо - ситы и их учения были Сенатом запрещены. Их существование - само по себе нарушение закона Республики, и хороший аргумент. Джедаи понимают угрозу, представляемую ситами. Вот почему они присоединились к флоту. Во благо Галактики, ситы должны быть уничтожены раз и навсегда.

Перебравший энсин снова выиграл кон, уже второй раз подряд. Иногда лучше быть удачливым, чем умным.

- Так значит, Республика повелела, чтобы ситы были уничтожены, - сказал Дес, внеся деньги за следующий раунд. - Если за все ответственны одни ситы, держу пари, они скажут то же самое и о джедаях.

- Ты бы не говорил так, если бы знал, какие ситы на самом деле, - сказал один из прочих солдат. - Я воевал против них. Они кровожадные убийцы!

Дес рассмеялся.

- Да уж, как смеют они пытаться убить тебя на войне? Разве они не знают, что ты занят их убийством? Как невоспитанно!

- Кровожадная катская дворняга! - взорвался солдат, поднимаясь со стула.

- Сядь на место, рядовой! - рявкнул коммандер.

Солдат подчинился приказу, но Дес по-прежнему чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Все остальные за столом - за исключением, вероятно, двух офицеров - уставились на него.

Чудно. Последнее, что у них теперь на уме, так это карты. Обозленные люди плохо играют в сабакк.

Коммандер тоже почувствовал, что дела плохи. Он изо всех сил постарался разрядить обстановку.

- Ситы блюдут учения темной стороны, сынок, - сказал он Десу. - Если бы ты видел все те вещи, какие они сотворили в ходе этой войны... и не только с другими солдатами. Им все равно, даже если страдают невинные граждане.

Слушая только краем уха, Дес заглянул в карты и сделал ставку.

- Я не дурак, коммандер, - сказал он. - Признает это Республика официально или нет, у вас с Братством Тьмы война. И несчастья на войне случаются, с обеих сторон. Так что не пытайтесь уверить меня в том, что ситы - монстры. Они люди, такие же, как вы и я.

Из всех игроков за столом только коммандер сбросил свои карты. Дес знал, что по крайней мере несколько солдат будут играть плохими комбинациями просто ради того, чтобы завалить его.

Коммандер вздохнул.

- Возможно, ты и прав. Обычные солдаты - служащие в армии только потому, что не подозревают, чем на самом деле являются Мастера ситы и Братство Тьмы - всего лишь люди. Но взгляни на идеалы, стоящие за этой войной. Пойми, за что действительно борется каждая из сторон.

- Просветите меня, коммандер.

Дес придал своему голосу некоторый намек на снисходительность и мельком зачерпнул еще несколько фишек, зная, что это взбесит всех еще больше. Он был рад увидеть, что никто больше не раскрылся; он играл ими как битский музыкант, высвистывающий трель на сабрикете.

- Джедаи стремятся сохранить мир, - в очередной раз повторил коммандер. - Они способствуют делу справедливости. Всякий раз, когда есть возможность, они используют свое могущество, чтобы помочь нуждающимся. Они стремятся служить, а не править. Они верят, что все живые существа, невзирая на расу или пол, созданы равными. Уверен, ты можешь это понять.

Это было больше утверждением, нежели вопросом, но Дес все равно ответил:

- Но ведь все живые существа не равны в действительности, разве нет? Я имею ввиду, что кто-то умнее или сильнее... или лучше играет в карты.

При последнем замечании он слегка улыбнулся коммандеру, но все остальные за столом нахмурились.

- Отчасти ты прав, сынок. Но разве не долг сильных помогать слабым?

Дес пожал плечами. Он не особо верил в равенство. Труд, направленный на то, чтобы сделать всех одинаковыми, не оставлял никому шансов достичь величия.

- Так что там насчет Братства Тьмы? - спросил он. - Во что они верят?

- Они следуют учениям темной стороны. Единственная вещь, к которой они стремятся - это власть; они верят, что естественный порядок Галактики состоит в служении слабых сильным.

- Звучит довольно неплохо, если ты один из сильных.

Дес раскрыл карты и прибрал к рукам кон, наслаждаясь жалобами и руганью, которые бубнили себе под нос проигравшие.

Дес озарил всех мерзкой ухмылкой.

- Во имя Республики надеюсь, что вы, ребята, лучше исполняете солдатский долг, чем играете в сабакк.

- Грязный, мерзопакостный трус! - вскричал энсин, вскочив на ноги и расплескав по полу свою выпивку. - Если бы не мы, ситы уже до краев заполонили бы эту выгребную яму!

Любой другой шахтер на месте Деса принял бы вызов, но энсину - уже достаточно пьяному - все же хватило военной дисциплины, чтобы не распускать кулаки. Суровый взгляд коммандера заставил его сесть на место и пробурчать извинения. Дес был впечатлен. И немного разочарован.

- Все мы знаем, почему Республика печется об Апатросе, - сказал он, складывая в кучу свои фишки и стараясь выглядеть беспечным. В действительности же он внимательно рассматривал стол в поисках кого-то еще, кто мог бы на него наброситься. - Вы используете кортозис в фюзеляжах своих кораблей, вы используете его в окладах своего оружия, вы находите ему применение даже в нательной броне. Без нас у вас не было бы и шанса в этой войне. Так что не делайте вид, будто проявляете тут какую-то заботу: мы нужны вам так же, как вы нужны нам.

Никто еще не сделал взносов; все глаза приковались к драме, разыгравшейся между игроками. Крупье колебался, его ограниченный разум не мог понять, каким образом разрешить ситуацию. Дес знал, что Грошик наблюдает за ними с дальнего конца кантины. Его рука лежит на оглушающем бластере, который он тайком хранит за барной стойкой. И все же Дес сомневался, что неймодианину понадобится оружие.

- Хорошо сказано, - признал коммандер, делая ставку. Остальные, включая Деса, последовали его примеру. - Но мы хотя бы платим за кортозис, который используем. Ситы просто забрали бы его у вас.

- Нет, - поправил Дес, изучая карты, - вы платите за кортозис РВК. Эти кредиты не доходят до таких парней, как я. - Он сбросил свою комбинацию, но не закончил разговор. - Видите, в этом-то и проблема Республики. В Ядре все восхитительно: люди здоровы, богаты и счастливы. Но здесь в Кольце все не так просто. Я работал на рудниках так долго, как только помню, и я все еще должен РВК достаточно кредитов, чтобы ими можно было заполнить трюм грузовоза. Но я не вижу никаких джедаев, пришедших спасти меня от этой маленькой несправедливости.

В этот раз никто ему не ответил, даже коммандер. Дес рассудил, что они уже достаточно поговорили о политике; он хотел сосредоточиться на том, чтобы выиграть две тысячи кредитов, которые составляли банк. Дес поставил себе целью избавиться от противников.

- Не пытайтесь всучить мне ваших джедаев и вашу Республику, потому что именно этим она и является: вашей Республикой. Вы говорите, что ситы уважают только силу? Что ж, здесь в Кольце законы почти те же. Тебе приходиться самому присматривать за собой, потому что никто больше этого не сделает. Вот почему ситы нашли тут новых рекрутов, готовых к ним присоединиться. Люди без ничего чувствуют, что им терять нечего. И если Республика не разберется с этим в ближайшее время, Братство Тьмы победит в войне в независимости от того, как много джедаев возглавят вашу армию.

- Может, лучше займемся картами? - предложила лейтенант после долгого и неудобного молчания.

- Это мне подходит, - сказал Дес. - Без обид?

- Без обид, - проговорил коммандер, выдавив улыбку.

Несколько солдат согласно забормотали, но Дес знал, что обиды все равно остались. Он сделал все что мог, чтобы они залегли как можно глубже.

 Отправлено: 23.09.07 14:20. Заголовок: Re:

Глава 4

Часы летели. Начали прибывать другие шахтеры - дневная смена пришла заменить ушедшую ночную. Крупье продолжал сдавать карты, а игроки продолжали делать ставки. Груда фишек Деса неуклонно росла, а банк все увеличивался: три тысячи кредитов, четыре, пять... никто из игроков больше не веселился; Дес счел, что его едкая речь лишила всех удовольствия от игры.

Десу было наплевать. Он играл в сабакк не ради развлечения. Это была работа, точно такая же, как на рудниках. Способ заработать кредиты и расплатиться с РВК, чтобы навсегда покинуть Апатрос.

Двое солдат ушли из-за стола с опустевшими карманами. Их места вскоре заняли шахтеры из дневной смены. Даже нежелание конфликтовать с Десом не могло остановить их от искушения сорвать солидный банк.

Еще через час старшие офицеры - лейтенант и коммандер - наконец сдались. Их тоже заменили шахтеры, грезящие мечтами об одном хорошем раскладе и получении неисчислимого банка. Энсин, первый бросивший вызов Десу, и несколько республиканских солдат игру не кончали, имея, вероятно, слишком глубокие карманы.

При постоянном наплыве новых игроков и новых денег, Десу пришлось изменить стратегию. У него было несколько сотен кредитов - достаточно средств, чтобы при необходимости позволить себе потерять несколько комбинаций. Единственной его заботой теперь стала защита банка. Если у него не было хорошей руки, с которой можно было выиграть, он открывался в самом начале. Он не собирался дать кому-то еще возможность собрать комбинацию из двадцати трех. Дес прекратил сбрасывать карты, даже когда те были слабы. Пересидеть с комбинацией - значило дать остальным игрокам слишком большие шансы на победу.

Несколько удачных замен и несколько плохих ходов оппонентов убедили его, что стратегия работает, хотя и не без изьяна. Усилия по защите банка начали растрачивать его прибыль. Стопка выигрышей быстро сокращалась, но когда на кону стоял банк, их было не жалко.

Раунд за раундом игроки продолжали приходить и уходить. Один за другим солдаты оставляли свои места, вынужденные ретироваться, истощив запасы фишек и не в состоянии позволить себе большего. Из первого состава остались только Дес и энсин. Выигрыш энсина рос. Несколько солдат остались поглазеть, подбивая своего человека переиграть нахального шахтера.

Остальные зрители то приходили, то уходили. Кое-кто просто поджидал, пока игрок продуется, чтобы подскочить и занять его место. Остальных привлекала напряженность за столом и размер конов. Еще через час банк достиг десяти тысяч - максимального лимита. Теперь все кредиты, уплаченные в него, пропадали впустую: они направлялись прямиком на счета РВК. Но никто не жаловался. Только не при возможности заиметь небольшое состояние.

Дес поднял глаза на настенный хронометр. Кантина закроется меньше чем через час. Когда он только сел за стол, он чувствовал уверенность, что крупно выиграет. Некоторое время он был на высоте. Но последние несколько часов истощили накопленные им фишки. Защита банка принесла убытки: он проиграл всю свою прибыль и вынужден был дважды докупиться. Дес попался в классическую западню азартного игрока: стал так одержим желанием выиграть большой кон, что упустил из виду, сколько стал терять. Он позволил игре стать личной.

Ему было душно. От долгого сидения его ноги онемели, а спина ныла из-за постоянного изучения карт.

Он спустил за ночь практически тысячу кредитов, но никто из других игроков не сможет нажиться на его неудаче. Скопивший все ставки и штрафы банк направится в лапы РВК. Ему придется отработать месяц изнурительных смен на рудниках, чтобы хоть когда-нибудь увидеть эти кредиты вновь. Но отступать было слишком поздно. Единственным его утешением было то, что республиканский энсин проиграл, по крайней мере, в два раза больше, чем он. Однако каждый раз, когда тот истощал запас фишек, он просто запускал руку себе в карман и вытаскивал очередную кипу кредитов, словно имел неисчерпаемые запасы. Или ему просто было наплевать.

Крупье начал очередной раунд. Заглянув в свои карты, Дес ощутил первые серьезные симптомы неуверенности. Что если предчувствие на этот раз изменило ему? Что если эта ночь не была для него удачной? Он не мог даже вспомнить ситуации, когда дар подводил его, но это вовсе не значило, что такого произойти не могло.

Хотя его комбинация была никакой, он выдвинул фишки, игнорируя всякий инстинкт, твердивший ему сбросить карты. Во время следующего хода ему придется открыться, в независимости от того, как плохи карты. Чуть дольше, и кто-нибудь обязательно уведет банк, который он так старательно собирал.

Маркер мигнул и карты изменились. Дес даже не стал смотреть; он попросту перевернул их и пробурчал:

- Открываюсь.

Когда он увидел свою комбинацию, то испытал ощущение, сродни пощечине. Он сидел ровно с минус двадцатью тремя - перебором. Штраф полностью очистил его от фишек.

- Фу ты, ну ты, дружбан, - пьяно усмехнулся энсин, - ты должно быть лума наглотался, раз на этом открываешься. О какой фигне ты думал?

- Может, он просто не понимает разницы между плюс двадцатью тремя и минус? - сказал один наблюдавших за партией солдат, оскалившись, словно манкский кот.

Дес старался игнорировать их, выплачивая штраф. Он ощущал пустоту. Вакуум.

- Ты мало треплешься когда проигрываешь, а? - глумился энсин.

Ненависть. Поначалу Дес ни чувствовал ничего кроме нее. Чистая, раскаленная до бела ненависть поглотила каждую мысль, каждое суждение и каждую каплю его разума. Внезапно он перестал уже волноваться за кон, волноваться о том, сколько кредитов потерял. Все чего он хотел, так это стереть самодовольное выражение с лица энсина. И была только одна возможность сделать это.

Он бросил свирепый взгляд в направлении паренька, но тот был чересчур пьян, чтобы испугаться. Не сводя глаз со своего противника, Дес пропустил расчетную карту РВК через считыватель и докупился, не обращая внимания на логику своего разума, пытавшуюся предупредить его не принимать в этом участия.

Крупье (его цепи и контуры не сообразили, что происходит на самом деле) пододвинул к ним фишки и изрек свое типично бодрое: "Удачи".

Дес начал с Тузом и двойкой мечей. У него было семнадцать - опасная рука. Слишком большая возможность ступить со следующими картами на грань перебора. Он колебался, понимая, что правильнее всего было бы сбросить.

- Начал думать? - подколол энсин.

Руководствуясь порывом, который он не мог даже объяснить, Дес положил двойку на поле помех, затем передвинул свои фишки на кон. Он позволил эмоциям направлять себя, и больше из-за этого не волновался. И когда следующей картой пришла тройка, Дес уже знал, что сделает. Он спихнул тройку на поле помех рядом с двойкой, которая уже была там. Затем поставил максимальную ставку и стал ждать замены.

По сути, существовало два способа выиграть банк. Один из них - получить комбинацию, составляющую ровно двадцать три - чистый сабакк. Но было и кое-что получше: "расклад идиота". Согласно измененным Беспинским правилам, если ты имел на руках двойку и тройку одной масти и при этом вытягивал карту старшего аркана, известную как Идиот, которая не имела собственного значения, то получал "расклад идиота"... двадцать три, точнее говоря.

Дес подобрался к нему уже на две трети. Все, в чем он сейчас нуждался - это чтобы замена забрала его десятку и подменила ее Идиотом. Естественно, это означало, что замена должна произойти. Но даже тогда придется еще добыть Идиота... а во всей колоде, состоящей из семидесяти шести карт, Идиотов было только два. Это было до смешного рисковое предприятие.

Маркер вспыхнул красным; карты изменились. Десу даже не нужно было на них смотреть: он знал.

Он уставился энсину прямо в глаза.

- Открываюсь.

Энсин опустил взгляд в свои карты, чтобы посмотреть, что принесла ему замена, и, изо всей силы захохотав, выложил их на стол. У него была двойка фляг, тройка фляг... и Идиот!

В толпе раздались удивленные вздохи и недоверчивый шепот.

- Как вам это нравится, ребята? - прогоготал он. - "Расклад идиота" при замене!

Он встал, потянувшись к груде фишек на небольшом постаменте в центре стола, которая и была банком.

Дес схватил юношу за запястье хваткой, холодной и крепкой, как дюрастил. Он раскрыл собственные карты. Во всей кантине повисло гробовое молчание; хохот застрял у энсина в глотке. Секундой позже он выдернул руку и ошеломленно опустился на стул. С дальнего края стола кто-то длинно и изумленно присвистнул. Вся остальная толпа взорвалась гамом.

- ... никогда в жизни...

- ... не могу поверить...

- ... статистически невозможно...

- Два "расклада идиота" в одном раунде?

Крупье подвел итог в безупречной аналитической манере:

- У нас два игрока с равнозначными комбинациями. Конечный исход будет определен случайной досдачей.

Реакция энсина была далеко не так спокойна.

- Ты, тупой грязеед! - выпалил он полным ярости голосом. - Теперь никто не получит этот банк!

Его глаза одичало выпучились; вены на лбу пульсировали. Один из его приятелей-солдат положил руку ему на плечо, словно боялся, что малец может перепрыгнуть через стол и попытаться убить сидящего напортив шахтера.

Энсин был прав: не один из них не завладеет банком в этом раунде. При случайной досдаче каждому игроку раздавалось еще по карте, и значение комбинаций пересчитывалось. Если ты имел превосходство - ты выигрывал... но не получал банка, если только не набирал при этом ровно двадци трех. Хотя подобное казалось невозможным: Идиотов, с помощью которых можно было собрать "расклад", больше не было, а ни одна из одиночных карт не имела значения выше, чем пятнадцать очков Туза.

Но не об этом тревожился Дес. Ему нужно было сломить волю оппонента; раздавить его надежды и лишить победы. Он чувствовал ненависть энсина, и откликался на нее. Она была словно живое существо, сущность, из которой он черпал силу, разжигая собственное клокочущее пекло. Но Дес не выставлял эмоций на показ толпе. Ненависть, кипевшая в нем, была его личным арсеналом, мощью, бушующей внутри него столь свирепо, что он чувствовал, что она попросту расколет мир, если позволить ей выйти.

Раздающий перевернул обе карты картинкой вверх, чтобы каждый мог видеть. И та и другая были девятками. До того, как кто-то смог отреагировать, дроид пересчитал комбинации, определив, что два игрока опять сыграли вничью, и сдал им еще по карте. Энсин получил восьмерку, но Десу досталась еще одна девятка. Идиот, двойка, тройка, девятка, снова девятка... двадцать три!

Он неспешно потянулся и раскрыл свои карты, прошептав оппоненту одно-единственное слово:

- Сабакк.

Солдат пришел в ярость. Он резко подскочил, схватился обеими руками за край стола и со всей силы рванул его вверх. Только лишь вес и энергия встроенных стабилизаторов уберегли стол от опрокидывания, но тот все же качнулся и с оглушительным грохотом встал на прежнее место. Вся выпивка на нем расплескалась; эль с лумом затопили электронные карты, от чего те закоротило со снопом разноцветных искр.

- Сэр, пожалуйста, не трогайте стол, - жалостливым голосом взмолился крупье.

- Заткнись ты, ржавый кусок лома!

Энсин схватил один из упавших со стола бокалов и запустил его в крупье. Со звоном бокал ударился о дроида, и тот, пошатнувшись, упал.

Энсин ткнул пальцем в Деса.

- Ты смухлевал! Никто не может получить банк при досдаче! Если только не мухлюет!

Дес ничего не сказал; он даже не поднялся. Но напряг мускулы на случай, если солдат начнет действовать.

Энсин снова обернулся к дроиду, когда тот с трудом поднялся на ноги.

- Ты тоже в этом замешан! - Он швырнул в него очередной бокал, снова разбившийся и опрокинувший дроида во второй раз. Двое солдат попыталась усмирить энсина, но тот вырвался из их хватки. Он носился по кругу, размахивая руками. - Вы все в этом замешаны! Грязное, ситолюбивое отродье! Вы презираете Республику! Вы презираете нас. Мы это знаем. Мы знаем!

Гневно ворча, шахтеры подступили ближе. Оскорбления энсина не прошли мимо цели; здесь, на Апатросе, Республику недолюбливали многие. И если он не попридержит язык, кто-нибудь точно продемонстрирует ему, насколько эти чувства сильны.

- Мы отдаем свои жизни, чтобы защищать вас, но вы даже спасибо не говорите! Если есть хоть одна возможность нас унизить, вы ее используете!

Друзья вновь схватили его, пытаясь вытащить его из кантины. Но протолкаться через толпу было совершенно невозможно. Судя по выражениям на их лицах, солдат охватил ужас. И не без основания, - подумал Дес. Никто из них не был вооружен: все бластеры остались на корабле. Теперь они были пойманы в ловушку в самом центре толпы грузных, враждебно настроенных и мускулистых шахтеров, которые пили всю ночь напролет. А их друг по-прежнему не мог угомониться.

- Вы должны падать на колени и благодарить нас всякий раз, как мы садимся на этом куске бантового дерьма, который вы называете планетой! Но вы слишком тупы, чтобы понять, как вам повезло, что мы на вашей стороне! Вы ни что иное, как стадо грязных, безграмотных...

Кто-то из толпы метнул бутылку лума, которая крепко заехала энсину по голове, оборвав его на полуслове. Он грохнулся на пол, утянув вслед за собой друзей. Дес оставался неподвижен, в то время как масса обозленных шахтеров неистовствовала.

Звук бластера заставил всех замереть. Грошик взобрался на барную стойку, изготовив оружие для следующего выстрела. И все знали, что второй разряд будет направлен уже не в потолок.

- Мы закрываемся, - выкрикнул он так громко, насколько позволял его дребезжащий голос. - Все вон из моей кантины!

Шахтеры начали отступать, и солдаты осторожно поднялись. Энсин покачивался, из раны на лбу, заливая глаз, сочилась кровь.

- Сперва вы трое, - сказал неймодианин энсину и солдатам, что его поддерживали. Он угрожающе обвел помещение оружейным стволом. - Освободите дорогу. Дайте им уйти.

Все, кроме солдат, стояли без движения. Это был уже не первый раз, когда Грошик выхватывал бластер. Оглушающая винтовка БласТех КС-33 "Файерспрей" была одним из самых внушительных травматических средств контроля толпы в здешнем магазине. Она способна была одним-единственным выстрелом обезвредить сразу несколько целей. Немало шахтеров ощутило зверскую силу этого широко-радиусного оружия, оставляющего их без сознания. По личному опыту Дес мог подтвердить, что боль была из той, какую забыть невозможно.

После того, как республиканцы растворились в ночи, толпа начала медленно продвигаться к двери. Дес пошел вместе со всеми, но как только он миновал бар, Грошик нацелил на него бластер.

- Не ты. Ты остаешься.

Дес не сдвинулся и на миллиметр, пока все остальные не ушли. Он не боялся; у него и в мыслях не было, что Грошик действительно выстрелит. И все же, он не видел никакого смысла в том, чтобы давать ему на то причину.

Только после того, как последний рабочий ушел, и дверь закрылась, Грошик опустил свою руку. Он неуклюже соскочил с барной стойки и, бросив винтовку на стол, повернулся к Десу.

- Я подумал, что будет безопаснее, если ты ненадолго здесь останешься, - объяснил он. - Эти солдаты просто бешеные. Они могли подкараулить тебя по пути домой.

Дес улыбнулся.

- Я и не думал, что ты на меня злишься, - сказал он.

Грошик фыркнул:

- О, я зол на тебя. Вот потому то ты и поможешь мне расчистить весь этот беспорядок.

Дес вздохнул и в притворном раздражении покачал головой.

- Ты видел, что произошло, Грошик. Я всего лишь невинный свидетель.

Грошик был не в настроении, чтобы выслушивать подобные речи.

- Просто начинай поднимать стулья, - пробурчал он.

С помощью крупье (по крайней мере, он годился на что-то еще, кроме раздачи карт, - подумал Дес) они закончили уборку всего за час. Когда все было сделано, дроид нетвердой походкой поплелся в ремонтное помещение. Прежде чем он ушел, Дес убедился, что выигрыш в сабакк зачислен на его счет.

Теперь, когда они остались вдвоем, Грошик подозвал Деса к бару, схватил пару стаканов, и достал с полки бутылку.

- Кортигское бренди, - сказал он, разливая каждому из них по полстакана. - Прямо с Кашииика. Но не та крепкая дрянь, что пьют вуки. Мягче. Лучше. Более тонкий вкус.

Дес сделал глоток, и чуть было не поперхнулся, когда поток жгучей жидкости пронзил его глотку. - И это, по-твоему, тонкий вкус? Не хотел бы я увидеть, что пьют вуки!

Грошик пожал плечами.

- А чего ты хотел? Они же вуки.

Со следующим глотком Дес был более осторожен. Позволив ему плавно течь по языку, он смаковал богатый вкус.

- Неплохо, Грошик. И бьюсь об заклад, что дорого. По какому поводу?

- У тебя был трудный день. Я подумал, тебе это пригодится.

Дес осушил свой стакан. Грошик вновь наполнил его, но лишь наполовину, затем закупорил бутылку и поставил ее обратно на полку.

- Я тревожусь за тебя, - проскрежетал неймодианин. - Тревожусь о том, что произошло в драке с Джердом.

- Он не дал мне другого выбора.

Неймодианин кивнул.

- Знаю, знаю. Хотя... ты откусил ему палец. А сегодня чуть было не начал бунт у меня в баре.

- Эй, я всего лишь хотел поиграть в карты, - возразил Дес. - Это не моя вина, что все вышло из-под контроля.

- Может так, а может и нет. Я наблюдал за тобой. Ты подстрекал этого солдата, играя с ним, как играл со всяким, кто усаживался рядом. Ты давил на них, крутил ими, заставлял их танцевать, словно марионетки на ниточках. Ты не останавливался. Даже когда у тебя было преимущество, ты продолжал давить. Ты хотел, чтобы все так и произошло.

- Думаешь, я все спланировал? - рассмеялся Дес. - Прекрати, Грошик. Это карты вывели его из себя. Ты же знаешь, что я не жульничал - это просто невозможно. Как я мог контролировать раздачу карт?

- Дело тут не только в картах, Дес, - произнес Грошик, его хриплый голос стих настолько, что Десу пришлось наклониться поближе, чтобы его расслышать. - Ты был разгневан, Дес. Разгневан сильнее, чем я когда-либо видел. Я ощущал это с другого конца помещения, словно повисший в воздухе туман. Все мы чувствовали. Толпа разозлилась с легкостью, Дес. Они как будто подпитывались от твоей ярости, твоего гнева. Ты изливал волны эмоций, бурю злости и бешенства. Все остальные просто втягивались: толпа, этот солдат... все. Я сам хотел выстрелить и заставить каждого из них корчиться от боли.

Дес не поверил своим ушам.

- Послушай, что ты несешь, Грошик. Это безумие. Ты же знаешь, что я не стану такого делать. Я не могу этого сделать. Никто не может.

Грошик протянул длинную, тощую руку и потрепал ею Деса по плечу.

- Я знаю, что ты никогда не сделал бы этого нарочно, Дес. И я знаю, как безумно это звучит. Но этой ночью с тобой было что-то не то. Ты поддался эмоциям, и они высвободили нечто... странное. Нечто опасное. - Грошик откинул назад голову, осушив остатки бренди, и вздрогнул, когда напиток опустился вниз по горлу. - Просто будь осторожен, Дес. Пожалуйста. У меня дурные предчувствия.

- Будь осторожен, Грошик, - ответил Дес с очередным смешком. - Разве неймодиане не знают, что не стоит доверять своим чувствам? Это скверно для бизнеса.

Мгновение Грошик внимательно изучал его, потом утомленно кивнул.

- Верно. Может быть, я просто устал. Мне нужно немного поспать. И тебе тоже.

Они пожали руки, и Дес покинул кантину.

Глава 5

Улицы Апатроса были темны. РВК назначала такие высокие тарифы на электроэнергию, что все, отправляясь ко сну, выключали свет, поэтому ночью только луна скудной лучинкой горела на небе. Не было даже сияния кантины, чтобы разогнать темень: Грошик обесточил освещение на стенах и куполе до открытия на следующий день. Дес придерживался середины улицы, чтобы не разбить ноги о лом, притаившийся в тенях по ее краям.

Хотя каким-то образом, невзирая на почти абсолютную тьму, он увидел их приближение.

За долю секунды до случившегося, пришло чувство надвигающейся опасности... и того, откуда она приближается. На него надвигались три силуэта: двое шли в лоб, а другой атаковал с тыла. Дес поднырнул вниз как раз вовремя, тут же почувствовав, как металлическая труба, которая расколола бы ему голову, рассекла воздух на волосок выше нее. Он снова выпрямился, едва оружие пронеслось мимо, и двинул кулаком в безликую голову ближайшей фигуры. Дес был вознагражден слабым хрустом кости.

Он снова нырнул, на этот раз в сторону, и труба, целью которой было размозжить ему голову прямо промеж глаз, с силой прошлась по его левому плечу. Дес отшатнулся в сторону, ведомый силой удара. Он быстро восстановил равновесие, потому как даже в темноте у противников заняло мгновение, чтобы обнаружить его.

Сквозь мрак он мог различить лишь смутные очертания нападавших. Тот, кого он ударил, медленно поднимался; двое других настороженно выжидали. Ему не нужно было видеть их лиц, чтобы понять, кто они: энсин и двое солдат, что выволокли его из кантины. Дес чувствовал доносящийся до него смрад кореллианского эля, подтверждающий их личности. Они, должно быть, ждали у кантины и преследовали его до тех пор, пока не решили, что готовы на него наброситься. Это было хорошо, потому как означало, что они не возвращались на корабль за бластерами.

Неожиданно бросившись к нему, они напали снова. На их стороне были многомесячные военные тренировки ведения рукопашного боя; у Деса же была сила, габариты и годы кулачных потасовок. Но в темноте, ничто из этого не имело особого значения.

Дес лоб в лоб встретил атаку и все четверо повалились на землю. Удары кулаками и пинки раздавались безо всякого намека на точность или стратегию: слепые бились вслепую. Каждый удар Деса доносил удовлетворяющие глухие звуки или стоны со стороны противников, но драка не доставляла удовольствие, потому как противники точно так же избивали и его.

Не имело значения, открыты его глаза или закрыты, он все равно ничего не видел. Дес реагировал инстинктивно; боль и страдания смывались во тьму адреналином, бурлящим в его крови.

И вдруг он что-то заметил. Кто-то выхватил вибролезвие. Оно было черно, как сердцевина рудника при обвале, однако Дес мог видеть лезвие так же четко, как если бы оно пылало внутренним огнем. Оно понеслось на него, и он схватил запястье атакующего, вывернув его в противоположную сторону и направив обратно в темную живую массу. Раздался пронзительный вопль, а затем приглушенное бульканье; пылающее лезвие перед его взглядом внезапно сверкнуло - угроза ушла.

Нападавшие прекратили драку, и двое из них тут же отскочили. Третий оставался неподвижен. Через секунду Дес услышал щелчок включившегося фонаря, и тут же ослеп от вырвавшегося из него луча света. Плотно зажмурив глаза, он услышал вздох.

- Он мертв! - воскликнул один из солдат. - Ты убил его!

Заслоняя глаза от яркого света, Дес опустил взгляд, чтобы увидеть то, что и ожидал: энсин лежал на спине с глубоко погруженным в грудь вибролезвием.

Фонарь отключился и Дес приготовился к очередному нападению. Вместо этого он услышал растворяющиеся в ночи звуки шагов солдатов, направляющихся к докам.

Дес посмотрел на тело под ногами, намереваясь вырвать горящее лезвие и, воспользовавшись его сиянием, проложить себе путь во тьме. Но лезвие теперь не светилось. В действительности, понял он, оно не светилось вообще. Оно просто не могло: вибролезвия не являлись энергетическим оружием. Это был обыкновенный металл.

Однако, с выяснением того, как он увидел вибролезвие в темноте, можно было и повременить. Как только солдаты доберутся до своего корабля, они тут же доложат обо всем коммандеру, который сообщит об инциденте властям РВК. Та перевернет планету с ног на голову в его поисках. Десу его шансы не нравились. Его слово, как шахтера (с прошлым, полным драк и насилия), будет ничем против двух республиканских флотских офицеров. Никто не поверит, что это была самооборона.

И была ли это самооборона на самом деле? Он видел, как приближается лезвие. Мог он просто обезоружить своего противника, но не убивать его? Дес покачал головой. У него не было времени на вину и раскаяние. Не сейчас. Нужно было найти какое-нибудь безопасное место, чтобы спрятаться.

Он не мог вернуться в свой барак: именно там первым делом и будут его искать. Ему ни за что не пройти пешком к рудникам до рассвета, и не было не единого места на открытых пустошах, где он мог бы затаиться, едва взойдет солнце. Оставалась только одна возможность, одна надежда. В конечном итоге, они придут в поисках его и туда. Но идти больше было некуда.

* * *

Грошик, похоже, до сих пор не спал, потому как отворил дверь всего через несколько секунд после того, как Дес начал в нее молотить. Неймодианин бегло осмотрел кровь на руках и рубахе молодого человека и схватил его за рукав.

- Живо внутрь! - прохрипел он, втащив Деса и плотно захлопнув за ним дверь. - Ты ранен?

Дес покачал головой.

- Не думаю. Кровь не моя.

Отойдя на шаг назад, неймодианин оглядел его с ног до головы.

- Ее много. Слишком. Пахнет человеческой.

Когда Дес не ответил, Грошик осмелился предположить:

- Джерда?

Дес снова качнул головой.

- Энсина, - сказал он.

Грошик повесил голову и еле слышно пробормотал:

- Кто знает? Власти уже в курсе?

- Пока нет. Но скоро. - Затем, словно пытаясь оправдать свои действия, он добавил: - Их было трое, Грошик. Погиб только один.

Старый друг сочувственно кивнул головой.

- Я уверен, что он это заслужил. Как и Джерд. Но фактов это не меняет. Республиканский солдат мертв... и именно ты понешь ответственность.

Владелец кантины провел Деса к бару и достал бутылку кортигского бренди. Не говоря ни слова, он налил им обоим. На этот раз, по полному стакану.

- Прости, что я пришел сюда, - сказал Дес, попытавшись прервать неудобное молчание. - Я не хотел впутывать тебя во все это.

- Влезать в такие вещи для меня не впервой, - уверил Грошик и утешительно похлопал его по руке. - Я постараюсь придумать, как нас из этого вытащить. Дай мне время.

Они опорожнили свои стаканы. Это все, что мог сделать Дес, чтобы не дать себе запаниковать; с каждой проходящей секундой он ожидал появления десятка человек в униформе РВК, которые разнесут в клочья дверь кантины. Спустя несколько минут, показавшихся бесконечными часами, Грошик заговорил. Он говорил тихо, и Дес не был уверен, обращается ли неймодианин к нему или просто разговаривает вслух, чтобы помочь себе думать.

- Ты не можешь оставаться здесь. РВК не позволит себе потерять республиканские контракты. Они перевернут все колонию, чтобы тебя найти. Нам нужно вывезти тебя за пределы планеты, - он сделал паузу. - Но уже утром твой портрет будет на каждом дисплее в республиканском пространстве. Смена внешности тоже поможет мало. Даже с париком или лицевыми протезами ты будешь выделяться из толпы. Следовательно, это значит, что нам нужно убрать тебя из пространства Республики. А это означает... - фраза Грошика повисла в воздухе.

Дес с надеждой ждал.

- Те вещи, что ты говорил этой ночью, - решился Грошик, - о ситах и о Республике. Ты так считаешь? Ты и в самом деле так считаешь?

- Не знаю. Вроде как.

Повисла еще одна долгая пауза, бармен как будто бы собирался с духом.

- Что ты думаешь насчет того, чтобы присоединиться к ситам? - внезапно выпалил он.

Деса вопрос застал врасплох.

- Чего?

- Я знаю... людей. Я могу вытащить тебя с планеты. Сегодня ночью. Но эти люди не ищут пассажиров: ситам нужны солдаты. Они постоянно вербуют новобранцев, совсем как те республиканские офицеры.

Дес покачал головой.

- Не могу поверить. Ты работаешь на ситов? Ты же всегда говорил, что не принимаешь ничьей стороны!

- Я не работаю на ситов, - фыркнул Грошик. - Я просто знаю людей, которые работают. Еще я знаю людей, которые работают на Республику. Но они в данной ситуации вряд ли очень помогут. Ну, так мне нужно знать, Дес. Это то, чего ты хочешь?

- У меня не очень-то много других вариантов, - пробурчал Дес в ответ.

- Может да, а может, нет. Если ты останешься здесь, власти РВК точно найдут тебя. Преднамеренным убийством это не было. Судьи, скорее всего, не пропустят твое ходатайство о самообороне, но им придется признать, что были смягчающие обстоятельства. Ты отбудешь некоторый срок на одной из каторжных колоний - пять, может шесть лет - и потом, ты свободный человек.

- Или я присоединюсь к ситам.

Грошик кивнул.

- Или ты присоединишься к ситам. Но если я помогу тебе сделать это, я хочу быть уверенным, что ты знаешь, во что влезаешь.

Дес подумал об этом, но не долго.

- Я провел всю свою жизнь, стараясь выбраться с этого булыжника, - медленно произнес он. - Если я попаду в тюремный мир, я променяю одну гнилую, треклятую планету на другую. Это то же самое, что оставаться здесь. Если примкну к ситам, то уж, по крайней мере, ускользну из-под пяты РВК. И ты слышал, что сказал о них тот республиканский коммандер. Ситы уважают силу. Думаю, я смогу постоять за себя.

- Я в этом не сомневаюсь, - признал Грошик. - Но не забывай все остальное, что сказал коммандер. Он был прав насчет Братства Тьмы. Они могут быть беспощадны и жестоки. В некоторых людях они выявляют худшие черты. Я не хочу, чтобы ты попался в эту ловушку.

- Сначала ты говоришь мне присоединиться к ситам, - сказал Дес, - а теперь остерегаешь меня от этого. Что происходит?

Неймодианин глубоко вздохнул.

- Ты прав, Дес. Решение принято. Неумолимая судьба и неудача сговорились против тебя. Это не похоже на сабакк; ты не можешь сбросить плохую комбинацию. В жизни ты просто играешь теми картами, которые тебе розданы. - Он отвернулся, направившись к маленькой лестнице в углу кантины. - Идем. Через несколько часов, едва они обыщут жилые блоки в колонии, он начнут искать тебя в космопорте. Нам нужно поторопиться, если мы хотим успеть спрятать тебя на одном из грузовозов.

Дес перегнулся через барную стойку и схватил Грошика за плечо. Тот повернул к нему лицо, и Дес сжал узкое, хилое предплечье неймодианина.

- Спасибо, старый друг. Я не забуду этого.

- Знаю, что не забудешь, Дес.

Хотя слова шли от сердца, в хриплом голосе сквозила откровенная грусть.

Дес ослабил хватку, испытывая неловкость, пристыженность, испуг, признательность и волнение одновременно.

Он чувствовал, что должен сказать что-то еще, но смог лишь добавить:

- Как-нибудь я отплачу тебе за это. В следующий раз, когда мы встретимся...

- Твоя жизнь здесь окончена, Дес, - произнес Грошик, оборвав его. - Следующего раза не будет. Не для нас. - Неймодианин покачал головой. - Я не знаю, что ждет тебя впереди, но у меня предчувствие, что придется тебе нелегко. Не рассчитывай на чужую помощь. В конце каждый из нас остается в одиночестве. Выживают лишь те, кто знает, как о себе позаботиться.

С этими словами он отвернулся, и быстро зашаркал ногами по полу кантины, устремившись к черному выходу. Дес мгновение поколебался, потому как слова Грошика отдавались эхом в его разуме, потом отправился вслед за ним.

* * *

Скрючившись в трюме корабля, Дес старался устроиться поудобнее. Он находился в маленьком контрабандном отсеке уже почти час. Для человека его размеров коморка была слишком узкой.

Двенадцать минут назад он услышал, как патруль РВК приходил обыскать корабль. Они провели поверхностный осмотр; не найдя беглеца, которого искали, они удалились. Двенадцать секунд спустя, капитан - родианский пилот - с силой ударил по панели, скрывающей Деса.

- Ты оставаться там, пока двигатели не заведутся, - окликнул он на сносном галактическом Основном. - Мы поднимаемся, ты вылазить. Не раньше.

Дес не узнал его, когда поднялся на борт; его было не отличить от любого другого родианина, которых он повидал. Просто еще один независимый капитан грузовоза, забирающий партию кортозиса в надежде продать его в каком-нибудь другом мире с достаточной выгодой, чтобы продержать свой корабль на ходу еще несколько месяцев.

Если бы РВК предложила награду за поимку Деса, капитан, вероятно, уже продал бы его. Это означало, что руководство корпорации не назначило цену за его голову. Их больше волновала выплата награды, нежели дозволение беглецу избежать республиканского правосудия. Было не важно, смогут ли они найти его, главное - это показать Республике, что они стараются. Грошик, вероятно, принимал это в рассчет, когда договаривался с контрабандистом взять Деса на борт.

Пронзительный гул прогревающихся двигателей заставил Деса прижаться к стенкам своей тесной коморки. Через несколько секунд гул превратился в оглушительный рев, и корабль под ним дрогнул. Включились репульсоры, уравновесившие судно, и Дес ощутил давление гравитации, когда судно взмыло к небесам.

Он разок пнул ногой по панели, выбив ее, и выбрался из тайника. Капитана и команды поблизости не было; перед стартом все они заняли свои места.

Дес понятия не имел, куда они направлялись. Все, что он знал - это то, что в конце пути его будет ждать женщина-человек, которая запишет его в армию ситов. Как и прежде, Деса переполняла буря эмоций. Страх и возбуждение властвовали над всеми остальными.

Корабль слабо дернулся, выйдя из атмосферы, и начал удаляться от крошечного шахтерского мирка. Несколько секунд спустя Дес почувствовал незнакомый, но безошибочный толчок, когда звездолет прыгнул в гиперпространство.

Душу его наполнило внезапное чувство избавления. Он был свободен. Первый раз в своей жизни он был вне цепкой хватки РВК и ее кортозисных рудников. Грошик сказал, что неумолимая судьба и неудача сговорились против него, но теперь Дес в этом сомневался. Не все шло так, как он планировал - он был беглецом с кровью республиканского солдата на руках - но он, наконец, сбежал с Апатроса.

Возможно карты, которые ему раздали, были не так уж и плохи. Ведь он получил именно то, что хотел больше всего. А когда все давалось тебе в руки, разве не было это единственным, что действительно имело значение?

 Отправлено: 23.09.07 14:20. Заголовок: Re:

Глава 6

Желтое солнце Фазииры висело прямо над головой, рассыпая лучи по сочной долине внизу и над лагерем в джунглях, где ждали Дес и его ситские товарищи по взводу. Под сенью дерева сайдера Дес, чтобы скоротать время, проводил быструю системную проверку своей бластерной винтовки ТК-22. Энергоблок был полностью заряжен и пригоден для пятидесяти выстрелов. Запасной силовой модуль он тоже проверил. Прицел чуть отходил в строну: общая проблема всех моделей серии ТК. У них были хорошая дальнобойность и мощность, но их прицелы со временем теряли точность калибровки. Быстрый шлепок вернул его на место.

Благодаря бессчетному количеству тренировок руки Деса двигались проворно и уверенно. За последние двенадцать месяцев он подвергался рутине так часто, что при работе не приходилось даже думать. Предбоевая проверка оружия не была стандартной практикой в ситских вооруженных силах, но эта привычка несколько раз спасла ему жизнь. Армия ситов росла так быстро, что просто не могла угнаться за собственными потребностями. Лучшее оборудование предназначалось для ветеранов и офицеров, в то время как новобранцы вынуждены были довольствоваться тем, что имелось на руках.

Теперь, когда он был сержантом, он мог затребовать модель и получше. Но ТК-22 была первым оружием, из которого он научился стрелять, и с которым довольно неплохо обращался. Дес полагал, что небольшой рутинный уход был лучше, чем изучение различных премудростей прочего вооружения.

Впрочем, у него еще имелся неплохой бластерный пистолет. Он выдавался не каждому солдату-ситу: для многих бойцов полуавтоматической винтовки среднего радиуса действия было вполне достаточно. Они, вероятно, погибли бы еще задолго до того, как смогли бы из него выстрелить. Но Дес за прошедший год не раз доказал, что был не из таких. Солдатам, чтобы пережить начальный натиск и подобраться к противнику, требовалось оружие, более подходящее для боя на близких дистанциях.

Для Деса таким оружием был ГСИ-21Д: внушительный пистолет-дизраптор производства "Галактик солюшнс индастрис". Предельный радиус его огня был не более двадцати метров, но с этой дистанции он с одинаковой эффективностью способен был пробить броню, плоть и дроидный корпус. Из-за устрашающего разрушительного потенциала, 21Д был под запретом в большинстве контролируемых Республикой секторов Галактики. В энергоблоке дизраптора помещалось зарядов лишь на десяток выстрелов, но когда Дес был с глазу на глаз с противником, ему редко требовалось больше одного.

Он затолкал пистолет в кобуру, закрепленную на поясе; проверил вибролезвие в сапоге и оглядел свой отряд. Все мужчины и женщины его подразделения следовали его примеру, в ожидании приказов проводя аналогичную проверку собственного оружия. Дес не смог удержаться от улыбки; он хорошо их обучил.

Он примкнул к армии ситов, чтобы избежать тюрьмы, а заодно и Апатроса. Но ему не потребовалось много времени, чтобы по-настоящему полюбить солдатскую жизнь. Между людьми, сражавшимися на их стороне, установился товарищеский дух, тесные узы, которые сразу же приняли в себя Деса. Он никогда в жизни не чувствовал родства с шахтерами на Апатросе и всегда считал себя кем-то вроде одиночки. Но в военной обстановке он нашел свое истинное призвание. Его место было здесь, со взводом. Его взводом.

Ефрейтор Аданар заметил его пристальный взгляд и в ответ дважды ударил сжатым кулаком по груди, прямо над сердцем. Это был жест, известный только членам подразделения: неофициальный знак верности и преданности, символ связи, которую они разделяли.

Дес возвратил приветствие. Они с Аданаром были в одном подразделении с первого дня их военной жизни. Вербовщик записал их в армию одновременно и определил обоих к Мракоходам - подразделению лейтенанта Улабора.

Аданар подобрал свое ружье и приблизился к сидящему на земле другу.

- Считаешь, что нам может скоро понадобиться твоя пушка, сержант?

- Пока что обойдемся без жертв, - ответил Дес и выхватил дизраптор, прокрутив его на пальце, прежде чем возвратить в кобуру.

- Надеюсь, они уже дали нам "добро", - проворчал Аданар - Мы на позиции целых два дня. Как долго они собираются ждать?

Дес пожал плечами.

- Мы не можем начинать, пока они не будут готовы выдвинуть основные силы. Отойдем слишком рано - и план провалится.

Мракоходы за минувший год заработали неплохую репутацию. Они поучаствовали во множестве битв на многих мирах, и снискали далеко не мало побед. Они прошли путь от одного из тысячи расходных фронтовых подразделений до элитного взвода, чьим назначением были рисковые миссии. Как раз сейчас они могли послужить ключом к захвату промышленного мира Фазиира - если бы только им приказали наступать. А до тех пор им предстоит торчать в этом лагере в джунглях, в часе пути от цели. Они были здесь лишь пару дней, но это уже начинало действовать на нервы.

Аданар принялся мерить шагами землю. Дес спокойно сидел в тени, наблюдая, как он марширует взад-вперед.

- Не изводи себя, - произнес он через минуту. - До сумерек мы никуда не пойдем. Ты тоже можешь отдохнуть.

Аданар прекратил расхаживать, но не сел.

- Лейтенант говорит, что это будет так же просто, как контрабанда пряности, - сказал он, старательно сохраняя в голосе небрежность. - Думаешь, он прав?

Лейтенанту Улабору доставалась куча похвал за успехи собственных бойцов, но все в подразделении знали, кто на самом деле был в ответе, когда над головой начинали свистеть бластерные выстрелы.

Этот факт стал непреложной истиной примерно год назад на Кашииике, где Дес и Аданар приняли свой первый бой. Взяв под контроль систему, Братство Тьмы рассчитывало обеспечить себе плацдарм в Срединном Кольце, и посылало солдат волну за волной, чтобы завладеть богатой ресурсами родиной вуки. Но планета была республиканским опорным пунктом, и отступать они были не намерены, даже несмотря на огромное численное превосходство.

Как только флот ситов высадился, их враги попросту растворились в лесу. Вторжение превратилось в войну на истощение, затянувшуюся, продолжительную кампанию, бой, который велся среди ветвей вроширов высоко над поверхностью планеты. Ситские войска не привыкли сражаться на вершинах деревьев, а толщи листвы и лозы кшии лесного полога обеспечивали превосходное прикрытие для республиканских солдат и их проводников-вуки, устраивавших засады и партизанские рейды. Тысячи за тысячами, захватчики расставались с жизнями; многие погибли, так и не увидев противника, сделавшего роковой выстрел... но Мастера ситы просто продолжали отряжать туда еще больше солдат.

Мракоходы входили во вторую волну подкрепления. При первой битве они откололись от основных сил, лишившись связи с остальной армией. Одинокий и окруженный врагами, лейтенант Улабор запаниковал. В отсутствии прямых приказов он не представлял себе, что предпринять, чтобы сохранить свое подразделение. К счастью, Дес вмешался и спас их шкуры.

Он мог чувствовать врагов, даже когда не мог их видеть. Каким-то образом он просто знал, где они. Он не мог этого объяснить, он уже очень давно оставил попытки отыскать объяснение своим уникальным талантам. Теперь он просто старался использовать их как преимущество. С Десом в качестве проводника, Мракоходы смогли избежать ловушек и засад, пока медленно пробирались обратно на воссоединение с основной армией. Это заняло три дня и три ночи тщательно спланированных, безжалостных битв, и безнадежного с виду прохождения через территорию врага, но у них все же получилось. После всех сражений, подразделение потеряло лишь несколько солдат, а взвод, вернувшийся назад, понял, что обязан Десу жизнью.

История Мракоходов сплотила всю армию ситов, подняв боевой дух, который начал опасно снижаться. Если одно-единственное подразделение смогло продержаться три дня, рассудили они, то значит, тысяча подразделений уж точно сможет выиграть войну. В конце концов, потребовалось почти две тысячи взводов, но Кашииик пал.

Как командиру героических Мракоходов, лейтенанту Улабору были объявлены особые благодарности. А тот даже не потрудился упомянуть, что в действительности за все отвечал Дес. Хотя и проявил здравый смысл, повысив Деса до сержанта. Еще он был достаточно рассудителен, чтобы убираться с дороги, когда становилось горячо.

- Ну и? - повторил Аданар. - Что скажешь, Дес? Когда они подадут нам сигнал, будет ли это задание похоже на контрабанду пряности?

- Лейтенант просто сказал то, что, по его мнению, все мы хотим услышать.

- Я это знаю, Дес. Вот почему я говорю с тобой. Я хочу знать, что нам предстоит на самом деле.

Дес задумался на несколько секунд. Они скрывались в джунглях на краю узкой долины - единственного пути в столичный город Фазииры, где армия Республики соорудила свой главный лагерь. На соседнем холме, возвышавшемся над долиной, стояла республиканская застава. Если ситы попытаются продвинуть войска через долину, пусть даже ночью, на заставе их заметят точно. Они подадут сигнал в базовый лагерь, и вся их оборона поднимется и подготовится к бою еще задолго до того, как враг их настигнет.

Миссия Мракоходов была проста: ликвидировать заставу так, чтобы остальная армия могла начать внезапную атаку на главный лагерь Республики. У них были генераторы помех - коротко-диапазонное глушащее оборудование, которое при включении не даст заставе возможности передать тревожный сигнал. Но им нужно было ударить по противнику быстро. Застава выходила на связь каждый день на рассвете, и если Мракоходы нападут слишком рано, то Республика поймет, что что-то не так, по не пришедшему вовремя докладу.

Расчет времени был решающим. Им нужно будет избавиться от республиканской заставы непосредственно перед тем, как в район войдут основные силы. На то, чтобы пересечь долину и застать лагерь неподготовленным, уйдет несколько часов. Это было выполнимо, но только если все будет отлично скоординировано. Мракоходы были на месте, но главное войско пока не подготовилось к выступлению... так что они просто ждали.

- Мне не по себе, - признал, наконец, Дес. - Взять эту заставу будет не так то просто. Когда нам дадут "добро", права на ошибку не будет. Мы должны быть идеальны. Если они для нас приготовили сюрпризы, то не избежать неприятностей.

Аданар сплюнул на землю.

- Я так и знал! У тебя плохое предчувствие, да? Все опять как на Хссноре!

Хсснор был кошмаром. После падения Кашииика, выжившие республиканские солдаты бежали на близлежащий мир Трандоша. Двадцать подразделений солдат, включая Мракоходов, направили в погоню. Они нагнали выживших республиканцев на пустынных равнинах за пределами города Хсснор.

День беспощадного сражения оставил много погибших с обеих сторон, но не определил победителя. Десу было не по себе во время битвы, хотя он не мог тогда сказать почему. Тревога возросла, как только опустилась ночь, и обе стороны отступили на свои позиции для перегруппировки. Трандошаны набросились несколько часов спустя.

Кромешная тьма не была помехой для рептилиеобразных инородцев: они могли видеть в инфракрасном спектре. Они появились из ниоткуда, материализуясь во тьме, словно порожденные кошмаром чудовища.

В отличие от вуки, трандошаны не состояли в союзе ни с одной из сторон галактической гражданской войны. Охотники за наградой и наемники Хсснора с жестокостью выкашивали ряды как республиканцев, так и ситов, уходя со своими трофеями и даже не заботясь о том, против кого выступали.

Детали резни так и не были официально обнародованы. Дес был в самом центре кровавой бойни, и даже он едва ли мог осмыслить случившееся. Как и любое другое подразделение, атака застала Мракоходов врасплох. К тому времени, как взошло солнце, почти половина ситских солдат была убита. Дес потерял многих друзей в этой резне... друзей, которых он мог бы спасти, если бы уделял больше внимания дурным предчувствиям, которые ощутил, впервые ступив на тот неприветливый пустынный мир. И он поклялся, что никогда больше не позволит Мракоходам пасть жертвой такого кошмара.

В конечном счете, Хсснор заплатил немалую цену за это нападение. С Кашииика выслали подкрепление, чтобы сокрушить не только силы Республики, но и трандошан. Больше, чем через неделю, ситы смогли заявить о победе, а величественный когда-то город был разграблен и сровнен с землей. Многие из трандошан попросту покинули сражение, защищая свои дома, и начав предлагать услуги собственным победителям. Они были охотниками за наградой, наемниками по призванию, и хищниками по натуре. Их не заботило, на кого они работают, до той поры, пока они имели возможность продолжать убивать. Излишне говорить, что ситы приняли их с распростертыми объятиями.

- Это не станет повторением Хсснора, - заверил Дес своего нервничающего товарища.

Его и правда вновь посетило беспокойное предчувствие. Но в этот раз оно было иным. Что-то серьезное должно было произойти, но Дес не мог сказать с уверенностью, будет ли это что-то хорошим или плохим.

- Давай же, Дес, - настаивал Аданар. - Иди, поговори с Улабором. Он иногда тебя слушает.

- И что мне ему сказать?

Аданар раздраженно вскинул руки.

- Да не знаю я! Расскажи ему о своем плохом предчувствии. Заставь его связаться со штабом и сказать им, чтобы нас вернули. Или убедить их дать сигнал к наступлению! Просто не заставляй нас высиживать тут как куча дохлых вомп-крыс, гниющих на солнце!

Ответить Дес не успел - Лючия, один из младших бойцов, подбежала к ним и бодро отдала честь.

- Сержант! Лейтенант Улабор желает, чтобы вы созвали взвод к его палатке. Он обратится к ним через тринадцать минут, - сказала она серьезным и взволнованным голосом.

Дес улыбнулся другу.

- Думаю, мы, наконец, получим наши приказы.

* * *

Солдаты взвода стояли по стойке "смирно" пока лейтенант с Десом проводили смотр. Как и всегда, инспекция состояла из перемещения Улабора взад-вперед между шеренгами, кивков и пророненных вполголоса одобрений. Все это было больше показухой, возможностью для Улабора почувствовать свою причастность к успеху миссии.

Когда они закончили, лейтенант промаршировал к фронту колонны и развернулся к бойцам. Дес в одиночестве стоял спиной к подразделению, лицом к лицу со старшим офицером.

- Все здесь хорошо знакомы с задачами нашей миссии, - начал Улабор, его голос звучал необычно пронзительно и громко.

Дес предположил, что это попытка казаться авторитетным; но вместо этого все походило на визг.

- Специфические аспекты задания я предоставлю сержанту, - продолжил он. - Наша миссия не из легких, но дни, когда Мракоходам доставалась легкая работа, давно прошли. Мне нечего больше сказать; я знаю, все вы так же сильно, как и я, хотите прекратить это бесконечное ожидание. Вот почему я рад сообщить вам, что нам был отдан приказ наступать. Мы разгромим республиканскую заставу в течение ближайшего часа!

Из шеренги раздались вздохи ужаса и громкий недоверчивый ропот. Улабор отшатнулся назад, словно заработал оплеуху. Он явно рассчитывал на радость и ликование, и был ошарашен внезапным гневом и отсутствием дисциплины.

- Мракоходы, тихо! - рявкнул Дес. Он приблизился к лейтенанту и понизил голос. - Сэр, вы уверены, что приказы были именно такими? Атаковать в течение часа? Вы уверены, что они не имели ввиду "в течение часа после сумерек"?

- Вы подвергаете сомнению мои слова, сержант? - фыркнул Улабор, не делая даже попытки говорить тише.

- Нет, сэр. Просто если мы выйдем в течение часа, то по-прежнему будет светло. Они увидят наше приближение.

- К тому времени, как они нас увидят, мы будем уже достаточно близко, чтобы заглушить их передатчики, - парировал лейтенант. - Они не смогут послать сообщение в главный лагерь.

- Дело не только в этом. Есть еще канонерки. У них три репульсорных судна, оборудованных противопехотными пушками. Если мы попытаемся взять заставу средь бела дня, эти штуковины перебьют нас с воздуха.

- Это самоубийственная миссия! - выкрикнул кто-то из строя.

Глаза Улабора сощурились, а лицо залилось краской.

- Основные соединения выдвигаются в сумерках, сержант, - сказал он сквозь плотно стиснутые зубы. - Они хотят пересечь долину во тьме и разбить республиканский лагерь с первым лучом солнца.

- Тогда у нас нет причин выходить так скоро, - ответил Дес, из всех сил стараясь сохранять спокойствие. - Если они начнут атаку в сумерках, у них займет, по крайней мере, часа три, чтобы достичь долины с текущей позиции. Это даст нам достаточно времени, чтобы захватить заставу до их прибытия, даже если мы дождемся наступления темноты.

- Очевидно, вы не понимаете, что на самом деле происходит, сержант, - сказал Улабор, словно спорил с упрямым ребенком. - Главные силы не начнут двигаться до тех пор, пока мы не доложим, что наша миссия завершена. Вот почему нам нужно идти сейчас.

Это имело смысл: генералы не хотели рисковать основным войском, пока они не убедятся, что долина безопасна. Но то, что их отправляют при свете дня, гарантировало, что количество убитых и раненных среди Мракоходов увеличится пятикратно.

- Вы должны снова связаться со штабом и объяснить им ситуацию, - сказал Дес. - Мы не можем мериться силами с этими канонерками. Нам нужно подождать до тех пор, пока они не посадят их на ночь. Вы должны заставить штаб понять, с чем нам предстоит столкнуться.

Лейтенант казалось, даже и не слышал его.

- Генералы отдают приказы мне, а я отдаю их вам, - фыркнул он. - И никак иначе! Армия выдвигается в сумерках, и никто не станет менять этого, чтобы приспособиться к вашим замыслам, сержант!

- Им не нужно менять свои планы, - настаивал Дес. - Если мы выйдем, как только стемнеет, мы сумеем разбить эту заставу к тому времени, как они войдут в долину. Но посылать нас сейчас - это просто...

- Довольно! - провизжал лейтенант. - Прекратите хныкать как банта, отбившаяся от стада! У вас есть приказы, так и следуйте им! Или вы хотите увидеть, что случается с солдатами, которые не повинуются старшим офицерам?

Внезапно Десу стало совершенно ясно, как в действительности обстоит дело. Улабор знал, что приказ был ошибкой, но он слишком боялся что-либо предпринять. Приказ, вероятно, исходил напрямую от одного из Темных Повелителей. Улабор скорее отправит свой взвод на бойню, чем столкнется с гневом Мастера сита. Но Дес не собирался позволять ему вести Мракоходов к гибели. Это не должно было стать повторением Хсснора. Он колебался всего лишь секунду, прежде чем ударить лейтенанта кулаком в челюсть, послав его в нокаут.

Когда Улабор тяжело повалился на землю, среди бойцов повисло оглушительное молчание. Дес быстро забрал упавшее офицерское оружие, потом повернулся и ткнул пальцем в парочку новобранцев.

- Вы двое, присмотрите за лейтенантом. Убедитесь, что ему будет удобно, когда он очнется, но не подпускайте его и на шаг близко к передатчику.

Офицеру-связисту он сказал:

- Прямо перед сумерками отошли сообщение в штаб, что наше задание выполнено, и что они могут начинать продвигать главные силы в долину. Это даст нам два часа на успешное выполнение задачи до их появления.

Повернувшись, чтобы обратиться к остальным солдатам, он сделал паузу, давая понять серьезность своих дальнейших слов.

- То, что я сделал - это мятеж, - медленно произнес он. - Любой, кто последует за мной сейчас, по окончании задания может столкнуться с трибуналом. Если кто-то из вас полагает, что после совершенного мной не может подчиняться моим приказам, скажите сейчас, чтобы я мог передать командование ефрейтору Аданару вплоть до завершения миссии.

Он пристально оглядел солдат. Около секунды никто не говорил; затем все как один воздели кулаки и два раза ударили себя в грудь, прямо над сердцем.

Переполненный гордостью, Дес тяжело сглотнул перед тем, как отдать последний приказ взводу... своему взводу.

- Мракоходы, вольно!

Шеренги распались на группы по двое-трое, солдаты принялись тихо перешептываться. Аданар отделился от остальных и подошел к Десу.

- Улабор этого не забудет, - спокойно сказал он. - Что собираешься делать?

- После того, как мы захватим заставу, они захотят вручить нашему командиру медаль, - ответил Дес. - Держу пари, он скорее заткнется и примет ее, чем расскажет кому-нибудь, что произошло на самом деле.

Аданар хмыкнул.

- Похоже, ты все просчитал.

- Не совсем, - признал Дес. - Я все еще не уверен, каким образом мы возьмем эту заставу.

 Отправлено: 23.09.07 14:21. Заголовок: Re:

Глава 7

Застава примостилась в прогалине на вершине плато, возвышавшемся над долиной. Под прикрытием ночи Мракоходы бесшумно двигались через джунгли, чтобы взять ее в осаду. Дес разбил взвод на четыре отряда, все приближались с разных сторон. Каждый отряд имел при себе генератор помех.

Оказавшись в полукилометре от базы, они установили и активировали генераторы, глуша все передачи в пределах ее периметра. Отряды придерживались кромок прогалины, а затем остановились, ожидая, когда Дес даст сигнал к наступлению. Безо всякой коммуникации между отрядами (генераторы с тем же успехом глушили и их собственное оборудование) наиболее надежным сигналом оставался звук бластерного выстрела.

Окинув пристальным взглядом другой край прогалины и три репульсорных судна, покоящихся на посадочной платформе на крыше заставы, Дес ощутил знакомое чувство в глубине живота. Все солдаты испытывали подобное, отправляясь на битву, в не зависимости от того, признавали они то или нет - это был страх. Страх поражения, страх смерти, страх того, что они увидят, как умирают их друзья, страх ранения и жизни до конца дней изуродованным или покалеченным. Страх всегда рядом, и он поглотит тебя, если ты позволишь ему сделать это.

Дес знал, как обратить этот страх себе в преимущество. Взять то, что делает тебя слабым и превратить это в нечто, что делает тебя сильнее. Преобразовать страх в гнев и ненависть: ненависть к врагу; ненависть к Республике и к джедаям. Ненависть давала ему силу, а сила приносила победу.

Для Деса трансформация проходила без труда, сразу же, как только начинался бой. Благодаря извергу-отцу, он превращал страх в гнев и ненависть с тех самых пор, как был ребенком. Возможно, именно поэтому он и стал таким хорошим солдатом. Возможно, именно поэтому остальные искали в нем лидера.

Они дожидались его сигнала. Как только он сделает первый выстрел, они пойдут в атаку на заставу. Противник превосходил Мракоходов по численности почти вдвое; им было необходимо преимущество внезапного нападения, чтобы сравнять шансы. Но эти канонерки оказались проблемой, которую Дес не предвидел.

Прогалину окружал яркий свет, освещавший все в пределах сотни метров от заставы. И хотя репульсорные суда не парили в воздухе, в тылу каждого из них, у открытой турели, стоял за орудием солдат. Бронированные стенки турели поднимались до пояса, чтобы дать стрелку хоть какое-то прикрытие, а сама пушка была тяжело экранирована для защиты от вражеского огня.

С посадочной платформы на крыше стрелкам открывался прекрасный вид на окружающую местность. В случае если он сделает первый выстрел, остальные отряды тотчас пойдут в атаку, выйдя на прогалину, и попадут прямиком под ураган противопехотного бластерного огня. Они будут растерзаны словно зукка, сброшенная к ранкору в яму.

- В чем дело, сержант? - спросила Лючия, недавно доставившая ему приказы Улабора. - Чего мы ждем?

Уже было слишком поздно, чтобы откладывать задание. Основная армия была на подходе; к тому времени как Дес возвратится в лагерь, чтобы предупредить их, они будут уже на пол пути.

Он опустил взгляд на юного рекрута и прикинул возможности ее оружия. У Лючии была ТК-17 - дальнобойная бластерная винтовка. Костяшки ее пальцев побелели от чересчур сильной хватки оружия, вызванной страхом и предвкушением. До перевода к Мракоходам она учавствовала лишь в незначительном боевом задании, но Дес знал, что она была одним из лучших стрелков во всем взводе. ТК-17 годилась лишь для десяти выстрелов, после чего энергоблок нужно было заменять, но радиус поражения составлял более трех сотен метров.

К каждому из четырех отрядов был приписан снайпер. Когда начнется бой, их работой будет наблюдение за периметром сражения и обеспечение того, чтобы никто из республиканских солдат не сбежал дабы предупредить свой главный лагерь.

- Видишь тех солдат, что стоят в тылу канонерок? Тех, что обслуживают орудия? - спросил Лючию Дес.

Она кивнула.

- Если мы каким-то образом не отделаемся от них, они превратят наши отряды в пушечное мясо через десять секунд после начала битвы.

Она снова кивнула, ее глаза расширились от испуга. Чтобы успокоить ее, Дес постарался сохранять голос ровным и уверенным.

- Я хочу, чтобы ты поразмыслила об этом очень внимательно, солдат. Как думаешь, быстро ли ты сможешь снять их с этого расстояния?

Она заколебалась.

- Я... я даже не знаю, могу ли я, сержант. Не всех. Не с этой точки. Я могу подбить первого, но сомневаюсь, что как только он упадет, остальные будут стоять смирно и ждать, пока я прицелюсь. Скорее всего, они нырнут в укрытие за турели. И даже если я выкурю стрелков оттуда, на крыше почти десяток солдат, которые тут же займут их места. Я не могу сбить девять целей быстрее, чем в моих силах, сержант. Никто не может.

Дес закусил губу и постарался отыскать решение. Здесь было только три канонерки. Если бы ему как-то удалось отправить сообщение снайперу в каждый отряд и заставить их выстрелить в одно и то же время, они смогли бы убрать ничего не подозревающих стрелков... хотя им все равно еще придется остановить других солдат, придущих им на смену.

Он оборвал свои мысли тихим проклятием. Это ни за что не сработает. Из-за помехогенераторов не было никакой возможности связаться с остальными отрядами вовремя.

Взяв снайперскую винтовку из рук Лючии, он поднял оружие и приставил к глазу прицел, чтобы получше рассмотреть местность. Он быстро обвел взглядом крышу, отмечая позицию каждого из республиканских солдат. Благодаря увеличивающей способности прицела он мог разобрать их черты до такой ясности, что видел, как шевелятся при разговоре их губы.

Ситуация казалась практически безнадежной. Застава была ключом к захвату Фазииры, а турели на крыше были ключом к захвату заставы. Но у Деса не оставалось вариантов и почти не оставалось времени.

Он ощутил страх, даже более сильный, чем обычно, и, сделав глубокий вдох, сфокусировал свой разум. Адреналин заклокотал по его венам, когда он перенаправил страх, чтобы придать себе силу. Он навел прицел бластера на одного из стрелков, и в тот же миг на его взор опустилась алая завеса. А затем он выстрелил.

Он руководствовался инстинктом, двигаясь слишком быстро, чтобы позволить встать на своем пути осознанным мыслям. Он даже не видел, как упал первый солдат; прицел уже переместился к следующей мишени. У второго стрелка было достаточно времени, чтобы расширить глаза от удивления, перед тем как Дес выстрелил и перешел к третьей цели. Но та видела, как рухнул первый стрелок, и уже бросилась в укрытие за армированные стенки турели канонерки.

Дес не поддался желанию начать бешеную пальбу и повел прицелом по узкому кругу, тщетно ища возможность сделать точный выстрел. Звук бластерного огня прогремел в ночи, вторя крикам и топоту ног, когда Мракоходы вырвались из укрытия и бросились на заставу. Они в точности следовали своим приказам, атакуя по звуку первого выстрела. Дес знал, что у него есть лишь несколько секунд до того, как орудия откроют ответный огонь и превратят прогалину в кровавое месиво, но он никак не мог зацепить третьего стрелка.

Дес в отчаянии повел вокруг винтовкой, ища на крыше новую цель. Он обратил внимание на солдата, низко склонившегося над небольшой канистрой. Солдат не двигался и прикрывал лицо руками, словно защищал свои глаза. Выстрел из оружия Деса поразил его прямо в грудь, в то время как устройство у ног солдата сдетонировало.

- Слепящая канистра! - выкрикнула Лючия, но ее предупреждение пришло слишком поздно.

Обзор в прицеле исчез за сверкающей белой вспышкой, на время ослепившей Деса.

Но когда зрение пропало, все внезапно прояснилось. Он знал позицию каждого солдата, даже если бы все они расползись по укрытиям; он мог с точностью отследить, где они, и куда направятся.

Солдат за третьей турелью наводила орудия на приближающийся вал бойцов. В волнении она лишь слегка высунула голову из укрытия, оставив небольшую часть тела незащищенной. Дес снял ее единственным выстрелом; разряд вошел прямиком в одно ушное отверстие ее шлема и вышел через другое.

Время словно бы замедлилось. Двигаясь со спокойствием и смертоносной точностью, он навел свою винтовку на следующую цель, поразив ее в сердце; лишь мгновением спустя он прикончил еще одного солдата прямо промеж его холодных голубых глаз. Одного человека Дес пристрелил в спину, когда тот понесся к ближайшей канонерке. Еще один был на середине трапа одной из турелей, когда разряд прошил ему бедро, заставив его потерять равновесие. Он свалился с трапа и прежде чем упал на землю, Дес всадил следующий выстрел ему в грудь.

Потребовалось менее трех секунд, чтобы избавиться от восьми из девяти солдат. Последний помчался к краю платформы, надеясь уйти, сиганув вниз с крыши на дальнем конце здания. Дес позволил ему бежать. Он чувствовал ужас, исходящий волнами от своей обреченной добычи; он смаковал его так долго, как только мог. Солдат спрыгнул с крыши, и, казалось, завис на секунду в воздухе; Дес выпустил последние три заряда в его тело, опустошив энергоблок оружия.

Он передал винтовку обратно Лючии, быстро смаргивая льющиеся градом слезы, пока его глаза пытались смягчить поврежденную сетчатку. Эффект от слепящей канистры был только временным; зрение вскоре начало восстанавливаться. И сверхъестественное ясновидение, которое он испытал, пропало.

Дес понял, протирая глаза, что сейчас было не время думать о только что произошедшем. Он устранил стрелков, но его бойцы все еще оставались в меньшинстве. Он был нужен им внизу, в пылу сражения, а не здесь, на краю битвы.

- Не спускай глаз с крыши, - предупредил он Лючию. - Если хоть один из этих республиканских отбросов появится наверху - избавься от него до того, как он сядет в канонерку.

Она не ответила; ее челюсть отвисла в изумлении от того, чему она только что была свидетелем.

Дес схватил ее за плечо и резко встряхнул.

- Прийди в себя, солдат! У тебя есть работа, которую нужно делать!

Она тряхнула головой, чтобы собраться с мыслями и кивнула, после чего вставила в свое оружие другой энергоблок. Удовлетворенный, Дес вытащил 21Д и побежал в атаку к другой стороне прогалины, пылая желанием присоединиться к битве.

* * *

Через три часа все было кончено. Миссия завершилась успешно: застава была у них в руках, а республиканцы даже не подозревали, что тысячи солдат-ситов маршируют через долину, чтобы атаковать их на рассвете. Сама же битва была короткой, но кровопролитной: сорок шесть солдат Республики погибли, так же как и девять Деса. Каждый раз, когда один из Мракоходов уходил, какая-то частица Деса чувствовала, что он сделал что-то не так. Но учитывая характер их задания, то, что потери оказались столь незначительны, было не так уж и плохо.

Как только их цель была захвачена, он оставил Аданара и небольшой контингент солдат оборонять заставу. Под предводительством Деса остальной взвод пошагал обратно в лагерь.

По пути он старался игнорировать сдавленный шепот и бросаемые тайком взгляды, которые доставались ему от команды. Лючия разболтала о его поразительной стрельбе, и об этом заговорило все подразделение. Никто из них не был достаточно храбр, чтобы сказать ему что-то в лицо, но из шеренг позади он слышал обрывки разговора.

По правде говоря, он не винил их. Вспоминая произошедшее, даже он не мог с уверенностью сказать, что же случилось. Дес был хорошим стрелком, но он не был снайпером. Хотя каким-то образом ему удалось сделать десяток невыполнимых выстрелов из оружия, которым он никогда раньше не пользовался... и большинство из них после того, как взорвалась слепящая канистра. Это было за гранью невероятного. Как будто после потери зрения некая таинственная сила взяла над ним контроль и руководила его действиями. Она была живительной, но в то же время ужасающей. Откуда исходила эта сила? И почему он не мог ее контролировать?

Он был так погружен в свои мысли, что поначалу даже не заметил чужаков, поджидающих их около лагеря. Только после того, как они подошли и защелкнули на его запястьях наручники-станеры, он осознал, что происходит.

- С возвращением, сержант.

Голос Улабора захлебывался от желчи.

Дес огляделся. С десяток инфорсеров - военной охраны ситской армии - стояли вокруг с оружием на изготовку. Улабор топтался позади них с обширным синяком на лице, куда его ударил Дес. Вдалеке он разглядел двух новобранцев, которых оставил охранять Улабора. Они уставились в землю, растерянные и пристыженные.

- Неужели ты и в самом деле думал, что эти новички будут держать своего руководящего офицера связанным, словно какого-то заключенного? - усмехнулся Улабор из-за прикрывающей его стены вооруженной охраны. - Неужели ты в самом деле верил, что они последуют за тобой в твоем безумстве?

- Это безумство спасло наши жизни! - выкрикнула Лючия.

Дес поднял свои закованные руки, чтобы ее утихомирить: эта ситуация могла слишком легко выйти из-под контроля.

Когда ничего больше не произошло, лейтенант, казалось, набрался кое-какой отваги. Он выступил из-за защитной стены охранников и подошел к Десу.

- Я предупреждал тебя насчет неподчинения приказам, - глумился он. - Теперь ты сам увидишь, как Братство Тьмы расправляется с мятежными солдатами!

Кое-кто из Мракоходов медленно потянулся к оружию, но Дес качнул головой, и они замерли. Охрана уже держала наготове бластеры и готова была пустить их в ход. Солдаты не смогут сделать ни единого выстрела.

- Что такое, сержант? - напирал Улабор, придвигаясь ближе к своему побежденному врагу. Даже слишком близко. - Нечего сказать?

Дес знал, что может убить лейтенанта единственным быстрым движением. Охранники прикончат его, но, по крайней мере, он заберет с собой и Улабора. Каждая фибра его души жаждала наброситься на него и покончить со всем в оргии крови и бластерного огня. Но ему удалось перебороть этот порыв. Не было смысла кончать с жизнью. Трибунал, вероятно, завершится смертным приговором, но если он отправится на суд, то у него будет хотя бы шанс.

Улабор подошел и отвесил пощечину, затем плюнул ему на сапоги и отступил.

- Увести прочь, - сказал он охране, повернувшись к Десу спиной.

Когда Деса уводили он не смог не заметить взглядов Лючии и бойцов, чьи жизни он спас всего несколько часов назад. У него было предчувствие, что в следующий раз, когда взвод пойдет в бой, Улабор пострадает от несчастного случая со смертельным исходом.

Осознание этого заставило его слегка улыбнуться.

* * *

Охранники вели его через джунгли несколько часов, все это время не спуская с него оружия. Они опустили его только тогда, когда достигли караула у периметра главного лагеря ситов.

- Заключенный для трибунала, - скучающим голосом произнес один из охранников. - Пойди, доложи Повелителю Копежу.

Один из караульных отдал честь и скрылся.

Они повели Деса по лагерю к помещению для арестованных. Он видел, что многие солдаты узнают его. Благодаря своему росту и лысой голове, он выглядел довольно внушительно. Множество бойцов слышали о его подвигах. Картина того, как прежде идеального солдата ведут под трибунал, оставляла неизгладимое впечатление.

Они дошли до импровизированной лагерной тюрьмы - небольшого защитного поля вокруг ямы три на три метра, которая служила карцером для захваченных шпионов и военнопленных. Охрана забрала все его оружие сразу, как только взяла под арест; теперь же они провели более тщательный обыск, и изъяли остальное. Потом они отключили защитное поле и грубо спихнули его вниз, не позаботившись даже снять наручники. Он неуклюже повалился на твердую землю на дне ямы. Кое-как поднявшись на ноги, он тотчас же расслышал безошибочное гудение вновь активируемого поля, которое заперло его внутри.

За исключением Деса, яма была пуста. Ситы не были склоны надолго задерживать у себя заключенных. Дес задумался, не совершил ли он серьезную ошибку. Он надеялся, что прошлые заслуги добавят ему на суде некоторой снисходительности, но теперь понял, что репутация в действительности могла сработать против него. Мастера ситы не отличались терпимостью или милосердием. Он открыто не повиновался прямому приказу. Вероятно, его наказание послужит хорошим примером остальным.

Он не мог сказать, как долго они продержат его здесь. Спустя некоторое время он задремал, изнуренный битвой и вынужденным походом. Он то просыпался, то снова засыпал; сначала за пределами тюрьмы было светло - он понял, что наступил день. В следующий раз, когда он очнулся, снова потемнело.

Они до сих пор не покормили его; живот протестующее урчал, словно готовый переварить сам себя. Горло пересохло от жажды; язык, казалось, распух так сильно, что им можно было поперхнуться. Кроме того, медленно набухал мочевой пузырь, но опорожнять его не хотелось. Яма и так достаточно пропиталась смрадом.

Наверное, они просто собирались оставить его умирать медленной и одинокой смертью. Учитывая слухи, которые он слышал о пытках ситов, он почти поверил, чтобы так оно и было. Но он не сдавался. Пока нет.

Когда он услышал звук приближающихся шагов, он медленно поднялся на ноги и выпрямился во весь рост, хотя руки его по-прежнему были скованы наручниками.

Сквозь защитное поле он мог разглядеть только размытые силуэты нескольких стражей, стоящих на краю ямы вместе с еще одной фигурой, облаченной в тяжелый, темный плащ.

- Доставьте его на мой корабль, - глубоким, скрежещущим голосом произнес незнакомец. - Я разберусь с ним на Коррибане.

Глава 8

Дес так и не смог хорошо разглядеть человека, который приказал переправить его. К тому времени, как они вытащили его из ямы, закутанная в плащ фигура исчезла. Они дали ему пищи и воды, потом позволили помыться и привести себя в порядок. Хотя его освободили от наручников, он все еще находился под серьезной охраной, когда садился на борт небольшого транспортного корабля, направляющегося на Коррибан.

Никто не разговаривал с ним в пути, и Дес не имел ни малейшего представления, что происходит. Что ж, по крайней мере, он не был больше в кандалах. Он решил считать это хорошим знаком.

Они прибыли в полдень. Дес ожидал, что они сядут в Дрешдэ, единственном городе на мрачном и отталкивающем мире. Вместо этого корабль приземлился в космопорте, выстроенном на вершине древнего храма, что возвышался над пустынной долиной. Когда Дес выходил из корабля, вдоль посадочной площадки пронесся прохладный ветерок, но он его не побеспокоил. После спертого воздуха ямы любой легкий бриз был желанным. Едва нога Деса коснулась поверхности Коррибана, как его прошиб озноб. Он слышал, что некогда это было место великой силы, однако сейчас от него осталась всего лишь тень. Вокруг витала потаенная злоба; он почувствовал это как только транспорт вошел в бледную атмосферу планеты.

Отсюда он мог разглядеть и другие храмы, рассыпанные по пустынной поверхности. Даже с такого расстояния он различал разъеденный и крошащийся камень некогда грандиозных построек. По ту сторону долины крошечным пятнышком на горизонте вырисовывался город Дрешдэ.

На посадочной площадке его встретил человек в плаще. Дес сразу понял, что это не тот, кто приходил к нему, когда он находился в яме. Эту личность нельзя было сравнить с его освободителем ни по росту, ни по вальяжному поведению; даже сквозь защитное поле Дес смог тогда ощутить его внушительный нрав.

Эта особа, которая, как понял Дес, была женщиной, жестом показала ему следовать за собой. Молча, она провела его вниз по каменным ступенькам в сам храм. Они миновали лестничную площадку и спустились еще на несколько маршей вниз, затем снова, этаж за этажом сходя с вершины храма на его нижний уровень. На каждой лестничной площадке имелись ведущие на этаж двери и коридоры, и Дес слышал обрывки звуков и разговоров, эхом доносившиеся из них, хотя толком и не разбирал сказанного.

Женщина молчала, и Дес понимал, что ему лучше не нарушать тишину. Формально, он все еще был заключенным. Все, что он знал - это то, что она ведет его под трибунал. Не хотелось усугублять ситуацию, задавая глупые вопросы.

Когда они добрались до основания здания, она подвела его к каменной арке, за которой находился еще один лестничный марш. Лестница эта была другая: узкая и темная, простиравшаяся вниз до тех пор, пока не исчезала из вида глубоко под землей. Не говоря ни слова, проводник передала ему факел, что взяла из крепления в стене, и отошла в сторону.

Удивляясь происходящему, Дес осторожно начал спускаться по крутой лестнице. Он не мог сказать, насколько глубоко он зашел; было сложно сохранять хоть какую-то перспективу в узких границах лестничной клетки. Через несколько минут он, наконец, добрался до подножия, и все ради того, чтобы найти протянувшийся перед собой длинный коридор, в конце которого обнаружилась одна-единственная комната.

Комната была темна и наполнена тенями. Лишь несколько факелов потрескивали на каменной стене, едва способные пронзить мрак своим тусклым пламенем.

Дес остановился на пороге, давая своим глазам привыкнуть к темноте. Только сейчас он различил внутри едва заметную фигуру. Она подозвала его.

- Подойди.

Он ощутил дрожь, хотя в комнате холодно не было. Сам воздух был наэлектризован, переполнен энергией, которую Дес практически осязал. Он удивился, что ему не страшно, и понял, что испытанное им было лишь дрожью предвкушения.

Когда Дес прошел в комнату, черты незнакомца прояснились, изобличив в нем тви'лека. Даже несмотря на просторную рясу, что тот носил, было заметно его полноту и немалый рост. В нем было почти два метра - это был, возможно, самый большой из тви'леков, которых Дес когда-либо встречал... хотя все же меньше самого Деса.

Его лекку свисали на широкую грудь, оборачиваясь вокруг мускулистой шеи и плеч; глаза из подо лба сверкали оранжевым, отражая трепещущие факелы. Он улыбнулся, обнажив присущие своей расе острые зубы.

- Я Повелитель Копеж из ситов, - сказал он.

В этот момент Дес окончательно понял, кем был приходивший к нему незнакомец, и слегка склонил голову в знак признательности.

- Я буду твоим инквизитором, - объяснил Копеж голосом, не выражавшим никаких эмоций. - Я один определю твою участь. И будь уверен, что мое решение - последнее.

Дес снова кивнул.

Тви'лек впился горящими огнем глазами в Деса.

- Ты не друг джедаям и Республике.

Это не был вопрос, но Дес все равно почувствовал необходимость ответить:

- Разве они хоть что-то для меня сделали?

- Вот именно, - с жуткой улыбкой произнес Копеж. - Я слышал, ты много сражался против республиканских сил. Твои приятели-солдаты высоко о тебе отзывались. Для окончательной победы ситы нуждаются в таких людях, как ты. - Он помедлил. - Ты был образцовым солдатом... пока не ослушался прямого приказа.

- Приказ был ошибкой, - сказал Дес. Горло пересохло и стало неимоверно сложно выдавить хоть слово.

- Почему ты отказался от штурма заставы днем? Ты трус?

- Трус не выполнил бы задание, - резко ответил Дес, уязвленный обвинением.

Копеж склонил голову на бок и ждал.

- Нападение при свете дня было тактическим промахом, - продолжил Дес, стараясь отстоять свою точку зрения. - Улабор должен был передать эту информацию обратно командованию, но он испугался. Это Улабор - трус, а не я. Он скорее бы отважился на смерть в лапах Республики, чем предстал бы перед Братством Тьмы. Я предпочитаю не расставаться с жизнью раньше времени.

- Я понял это из твоего послужного списка, - сказал Копеж. - Кашииик, Трандоша, Фазиира... Если эти рапорты точны, ты совершил невероятные подвиги за то время, что провел с Мракоходами. Подвиги, по большей части немыслимые.

Дес ощетинился сказанному.

- Рапорты точны, - отозвался он.

- Не сомневаюсь, что так оно и есть. - Копеж или не заметил или не обратил внимания на тон ответа Деса. - Знаешь ли ты, почему я привез тебя на Коррибан?

Дес начал понимать, что на самом деле трибуналом тут и не пахло. Это была скорее проверка, но он по-прежнему не знал на что.

- Мне кажется, я был для чего-то избран.

Копеж одарил его очередной зловещей улыбкой.

- Хорошо. Твой ум работает быстро. Что ты знаешь о Силе?

- Немного, - признал Дес, пожав плечами. - Это нечто, во что верят джедаи: какая-то грандиозная энергия, якобы просто струящаяся повсюду во Вселенной.

- А что ты знаешь о джедаях?

- Я знаю, что они провозгласили себя стражами Республики, - ответил Дес, совершенно не стараясь скрыть свое презрение. - Я знаю, что они владеют огромным влиянием в Сенате. Я знаю, что многие верят, будто у них есть мистические силы.

- А Братство Тьмы?

На этот раз Дес более тщательно продумывал свои слова.

- Вы - полководцы нашей армии и заклятые враги джедаев. Многие верят, что вы, так же как и джедаи, обладаете необычными возможностями.

- Но ты не веришь?

Дес заколебался, пытаясь найти правильный ответ на вопрос, который Копеж хотел услышать. В конце концов, так и не поняв, чего ожидает от него инквизитор, он просто сказал ему правду:

- Я верю в то, что большинство историй крайне преувеличены.

Копеж кивнул.

- Довольно расхожее мнение. Те, кто не разумеет путей Силы, считают подобные истории мифами или легендами. Но Сила реальна, и те, кто владеют ею, обладают могуществом, которое невозможно себе даже представить.

Ты видел много сражений, но не вкусил настоящей войны. Пока войска спорят за контроль миров и лун, джедаи и Мастера ситы стремятся сокрушить друг друга. Мы движемся к неминуемому и решающему противоборству. Выжившие - ситы или джедаи - определят судьбу Галактики на следующую тысячу лет.

Истинная победа в этой войне придет не благодаря армии, а благодаря Братству Тьмы. Наше величайшее оружие - это Сила, и те индивиды, что способны ею управлять. Такие, как ты.

Он остановился, чтобы дать своим словам закрепиться, затем продолжил:

- Ты особенный, Дес. У тебя есть немало выдающихся талантов. Эти таланты - проявление Силы, и они хорошо послужили тебе в бытность твою солдатом. Но ты лишь скользнул по поверхности своего дара. Сила реальна; она существует везде вокруг нас. Ты можешь ощутить ее мощь в этой комнате. Ты чувствуешь ее?

Дес задумался лишь на мгновение, потом кивнул.

- Я чувствую. Жаркая. Словно огонь, готовый распалиться.

- Мощь темной стороны. Жар страстей и эмоций. Я чувствую это и в тебе. Пылающее под поверхностью. Пылающее, как твой гнев. Он делает тебя сильным.

Копеж прикрыл глаза и откинул назад голову, словно греясь в тепле. Даже кончики его лекку слегка подергивались. Единственным звуком оставалось слабое потрескивание пламени факелов. Капли пота скатились с макушки Деса вниз по шее. Он не стал смахивать их, а лишь неудобно поежился, когда они скользнули между лопаток. Легкое движение, казалось, вывело тви'лека из транса.

Он помолчал несколько секунд, сосредоточенно изучая Деса своим пронизывающим взором.

- Ты касался Силы в прошлом, но твои способности - малая толика по сравнению с могуществом настоящего Мастера сита, - сказал он, наконец. - В тебе огромный потенциал. Если ты останешься здесь, на Коррибане, мы научим тебя всему.

Дес хранил молчание.

- Ты не будешь больше бойцом на линии фронта, - продолжал Копеж. - Если ты примешь мое предложение, эта часть твоей жизни завершится. Тебя будут обучать путям темной стороны. Ты станешь одним из Братства Тьмы. И ты не вернешься к Мракоходам.

У Деса участилось сердцебиение, голова пошла кругом. Все время, как он себя помнил, он знал, что особенный благодаря своим уникальным талантам. И теперь ему сказали, что все его способности не значат ничего в сравнении с тем, чего он мог в действительности добиться.

И все же, часть его противилась мысли оставить свое подразделение без права на прощание. Он считал Аданара, Лючию и остальных больше, чем просто приятелями-солдатами; они были его друзьями. Мог ли он действительно покинуть их вот так, хотя бы и ради шанса присоединиться к Мастерам ситам?

Вдруг в памяти всплыла фраза, что он когда-то слышал от Грошика: Не рассчитывай на чужую помощь. В конце каждый из нас остается в одиночестве. Выживают лишь те, кто знает, как о себе позаботиться.

Все, что он мог, он отдал своему взводу. Он спасал их жизни столько раз, что это уже не поддавалось подсчету. А когда пришедшая охрана уводила его, они оказались бессильны его спасти. Если бы он позволил им, они попытались бы, но погибли. Дес осознал правду: его взвод - его друзья - теперь не могут ничего для него сделать.

Он может полагаться только на самого себя, как, впрочем, и всегда. Он будет дураком, если упустит эту возможность.

- Я польщен, Мастер Копеж, и я с благодарностью принимаю ваше предложение.

- Путь ситов не для слабых, - предостерег крупный тви'лек. - Те, кто оступятся, будут... забыты.

Было что-то угрожающее в его тоне.

- Я не буду забыт, - бесстрастно ответил Дес.

- Это вскоре прояснится, - заметил Копеж. Потом добавил: - Это новое начало для тебя, Дес. Новая жизнь. Многие студенты, прибывающие сюда, берут для себя новые имена. Они оставляют свою прошлую жизнь позади.

У Деса не было желания цепляться за что-то из своего прошлого. Изверг-отец, бесчеловечность работы на рудниках Апатроса; он искал новую жизнь слишком долго. Мракоходы дали спасение, но лишь временно. Теперь же у него была возможность навсегда оставить позади свое прошлое. Все, что ему нужно сделать - это принять Братство Тьмы и его учения. И все же, по причинам, которые он не мог объяснить, он ощутил сомкнувшуюся на себе холодную хватку страха. Страх заставлял его колебаться.

- Желаешь ли ты выбрать себя новое имя, Дес? - спросил Копеж, вероятно чувствуя его нерешительность. - Желаешь ли родиться заново?

Дес кивнул.

Копеж вновь улыбнулся.

- И каким же именем мы будем звать тебя?

Страх не остановит его; он овладеет страхом, преобразует его, и сделает родным. Он возьмет то, что когда-то делало его слабым и использует это, чтобы стать сильным.

- Меня зовут Бэйн. Бэйн из ситов.

* * *

Повелитель Кордис, влиятельный Мастер Академии ситов на Коррибане, слегка поскреб по подбородку длинными, похожими на когти пальцами.

- Студент, которого ты привел ко мне - этот Бэйн - никогда не обучался путям Силы?

Копеж покачал головой и раздраженно подернул лекку.

- Как я и говорил ранее, Кордис, он вырос на Апатросе - мире, контролируемом компанией РВК.

- И все же, ты смог отыскать этого юнца и привезти его сюда, в Академию. Это кажется слишком уж невероятным.

Грузный тви'лек зарычал.

- Это не заговор против тебя, Кордис. Это больше не наш путь. Мы теперь Братство, помнишь? Ты слишком подозрителен.

Кордис усмехнулся.

- Не подозрителен, просто осторожен. Это помогло мне сохранить мое положение здесь, среди множества могущественных и амбициозных молодых ситов.

- Он так же могущественен, как и любой из них, - настаивал Копеж.

- Но в то же время он старше. Мы предпочитаем принимать студентов, когда те моложе и более... податливы.

- Теперь ты говоришь как джедай, - фыркнул Копеж. - Они ищут учеников все моложе и моложе, надеясь застать их чистыми и невинными, и отвергая любого, кто не является ребенком. Мы должны быть проворнее, чтобы подбирать тех, кого они оставляют позади. Кроме того, - продолжал он, - Бэйн слишком силен, чтобы просто его проглядеть; это же относится и к джедаям. Нам повезло, что мы нашли его раньше них.

- Да, повезло, - эхом отозвался Кордис, голос которого просто истекал сарказмом. - Его прибытие сюда кажется неправдоподобным стечением множества случайных обстоятельств. Действительно очень повезло.

- Некоторые могут взглянуть на это и в таком свете, - признал Копеж. - Другие же увидят нечто большее. Судьбу, возможно.

Молчание затянулось; Кордис обдумывал слова своего давнего соперника.

- Другие служители обучались много лет. Он будет далеко позади, - в конце концов, сказал он.

- Он нагонит их, если получит шанс, - настаивал Копеж.

- Мне сомнительно... а дадут ли ему этот шанс другие? Если они умны, то нет. Я боюсь, мы можем просто потерять одного из лучших бойцов Повелителя Каана.

- Мы оба знаем, что джедаев не победить солдатами, - воскликнул Копеж. - Я охотно обменяю тысячу наших лучших бойцов даже на одного Мастера сита.

Кордис, казалось, был ошеломлен его пылкой реакцией.

- Он что, настолько силен? Этот Бэйн?

Копеж кивнул.

- Я думаю, он может оказаться тем, кого мы искали. Он может оказаться сит'ари.

- Прежде, чем он сможет претендовать на этот титул, - произнес Кордис, коварно улыбнувшись, - ему предстоит пережить его обучение.

 Отправлено: 23.09.07 14:21. Заголовок: Re:

Часть вторая

Глава 9

Покой - это ложь. Есть только страсть.
Через страсть я познаю силу.
Через силу я познаю мощь.
Через мощь я познаю победу.
Через победу мои оковы рвутся.

Копеж отбыл, вновь присоединившись к армии Каана, к войне, идущей против джедаев и Республики. Бэйн остался в Академии на Коррибане, чтобы изучать пути ситов. Его первый урок состоялся следующим утром, и преподал его сам Повелитель Кордис.

- Догматы ситов - не просто слова, которые следует запомнить, - объяснял преподаватель Академии своему новому ученику. - Изучи их, пойми их. Они приведут тебя к истинному могуществу Силы: могуществу темной стороны.

Кордис был выше, чем Копеж. Выше даже Бэйна. Он был невероятно худой, облаченный в черную, просторную рясу, капюшон которой был отброшен и ниспадал на плечи. Он походил на человека, но что-то в его внешности говорило об обратном. Кожа его была какого-то неестественно бледного оттенка, что еще резче подчеркивалось сияющими драгоценными камнями, инкрустированными во множество колец на длинных пальцах. Глаза были темными и впалыми. Зубы - остры, а ногти изгибались омерзительными когтями.

Бэйн преклонил колени, тоже облаченный в темное одеяние с откинутым назад капюшоном. Уже этим утром он впервые услышал Кодекс ситов и слова все еще были свежи и таинственны. Они кружились в водоворотах его разума, время от времени пробиваясь ключом в сознание, когда он пытался впитать стоящий за ними глубинный смысл. Покой - это ложь. Есть только страсть. Он знал, что, по крайней мере, первый принцип был правдой. Вся его жизнь была тому доказательством.

- Копеж говорил мне, что ты пришел к нам неопытным учеником, - заметил Кордис. - Он сказал, что ты никогда не обучался путям Силы.

- Я способный ученик, - заверил его Бэйн.

- Да... и в тебе велика сила темной стороны. Но то же самое можно сказать обо всех, кто приходит сюда.

Не зная наверняка, как ответить, Бэйн решил, что мудрее всего промолчать.

- Что ты знаешь об этой Академии? - спросил, наконец, Кордис.

- Студенты здесь учатся использовать Силу. Они обучаются секретам темной стороны под вашим надзором и надзором других Повелителей. - После некоторого колебания он добавил: - И я знаю, что есть еще много других академий, как эта.

- Нет, - поправил Кордис. - Не таких, как эта. Воистину, мы располагаем другими учебными заведениями, рассеянными по нашей непрерывно растущей империи, там, где подающие надежды индивиды учатся контролировать и использовать свою силу. Но каждое заведение уникально, и то, куда будет послан студент, зависит от того, как много потенциала мы в нем видим.

Достойные внимания, но обделенные способностями отсылаются на Хоногр, Гентес или Гаморр, чтобы стать Воителями или Мародерами. Там они учатся обращать свои эмоции в безумную ярость и боевое бешенство. Мощь темной стороны превращает их в зверей смерти, несущих смерть и разрушение, которых спускают с цепи против наших врагов.

Через страсть я познаю силу, - подумал Бэйн. Но вслух он произнес:

- Одной лишь животной силы не достаточно, чтобы сломить Республику.

- Верно, - согласился Коридс.

По тону его голоса Бэйн понял, что сказал именно то, что и хотел услышать от него учитель.

- Тех, у кого имеются большие задатки, посылают на миры, где мы находим союзников в деле уничтожения Республики: Рилот, Умбара, Нар Шадаа. Эти студенты становятся порождением тени, обучаясь использовать темную сторону для конспирации, обмана и манипуляции. Те, кто переживают подготовку, превращаются в убийц, которых невозможно остановить, и которые способны притягивать тьму для убийства своей цели без единого движения.

- Но даже они не соперники джедаям, - добавил Бэйн, думая, что понял смысл полученного урока.

- В точности, - согласился учитель. - Академии на Датомире и Иридонии наиболее близки к этой. Там ученики обучаются под присмотром Мастеров. Те, кто преуспевают в своей учебе, становятся адептами и служителями; именно они возглавляют ряды наших армий. Они точное зеркальное отражение Рыцарей джедаев, что стоят на пути нашей окончательной победы.

Но подобно тому, как Рыцари джедаи должны отвечать перед Мастерами, так же и адепты и служители отвечают перед Повелителем ситов. А те, кто обладает потенциалом, достаточным чтобы стать Повелителем (и только те, у кого есть такой потенциал), обучаются здесь, на Коррибане.

Бэйн ощутил дрожь возбуждения. Через силу я познаю мощь.

- Коррибан - отчий дом ситов, - пояснил Кордис. - Эта планета - место великой силы; темная сторона живет и дышит в самом ядре этого мира.

Он сделал паузу и медленно вытянул ладонью вверх свою скелетообразную руку. Казалось, он убаюкивал что-то невидимое - что-то дорогое и бесценное - в своих похожих на когти пальцах.

- Храм, где мы находимся, был построен много тысяч лет назад, чтобы собирать и фокусировать эту силу. Чувствуешь ли ты здесь темную сторону во всем ее могуществе? - Он сжал свой кулак так крепко, что длинные ногти впились в ладонь, пустив кровь. - Ты был избран, потому что в тебе огромный потенциал, - прошептал он. - Великие дела ждут учеников здесь, на Коррибане. Учеба трудна, но награда для преуспевших велика.

Через мощь я познаю победу.

Кордис протянул руку и положил пораненную ладонь на оголенный череп Бэйна, размазывая по нему кровь Повелителя ситов. Бэйн, как солдат, повидал крови достаточно, и все же, отчего-то этот торжественный акт самоистязания вызвал в нем отвращения больше, чем любое кровавое поле боя. Все, что он мог сделать - это не шевелиться.

- У тебя есть потенциал для того, чтобы стать одним из нас - одним из Братства Тьмы. Вместе мы сможем сбросить кандалы Республики.

Через победу мои оковы рвутся.

- Но даже те, у кого есть потенциал, могут потерпеть неудачу, - закончил Кордис. - Я верю, что ты не разочаруешь нас.

У Бэйна не было ни малейшего намерения делать это.

* * *

Следующие несколько недель пролетели быстро, стоило только Бэйну целиком посвятить себя учебе. К своему удивлению он обнаружил, что его неопытность в Силе была скорее исключением, чем правилом. Многие студенты до поступления в Академию на Коррибане тренировались месяцами или даже годами.

Поначалу Бэйн находил это затруднительным. Он только-только начал обучение, и был далеко позади. В таком конкурентном, безжалостном окружении он был легкой мишенью для любого студента. Но хорошенько все взвесив, он начал понимать, что не так уязвим, как думал.

Он один, в отличие от всех учеников Академии, смог выявить силу темной стороны без каких либо тренировок. Он пользовался ей так часто, что принимал за нечто само собой разумеющееся. Она давала ему преимущество над оппонентами в картах и потасовках. На войне она предупреждала его об опасности и приносила победу в совершенно невероятных обстоятельствах.

И все это инстинктивно, без тренировок, даже безо всякой осознанной мысли, что он делает. Теперь же, впервые, его обучали правильному использованию его способностей. Ему не следовало опасаться других студентов... скорее уж им следовало бояться его. Когда он завершит свое обучение, никто не будет ему равным.

Основная часть его учебы проходила под руководством Кордиса и остальных Мастеров: Каз'има, Ориллта, Шенаяга, Хеззорана и Бортиса. В Академии существовала система учебных сессий, но они были разделены большими промежутками. Слабым и медленным не позволялось сдерживать сильных и амбициозных. Студенты учились в собственном темпе, ведомые вожделением и жаждой власти. У каждого Мастера было около шести учеников, которым приходилось доказывать свою ценность перед преподавателем, тратящим драгоценное время, чтобы обучить их секретам ситов.

Несмотря на то, что он был новичком, Бэйну легко удавалось получать внимание Повелителей ситов, и в особенности Кордиса. Он знал, что излишний интерес неизбежно породит враждебность других студентов, но заставлял себя не думать об этом. Со временем дополнительное образование, что он получал от учителей, позволит ему нагнать и перегнать остальных. И когда он сделает это, ему не придется уже волноваться об этой ничтожной зависти. А до тех пор он действовал осторожно, стоя в стороне и не привлекая внимания.

Когда он не учился у Мастеров, он был в библиотеке, изучая древние записи. Как джедаи хранили сведения в своем храме на Корусанте, так же и ситы начали собирать и накапливать информацию в архиве коррибанского храма. Однако в отличие от библиотеки джедаев (где большинство информации хранилось в электронном, голограммном формате и в виде голокронов), собрание ситов ограничивалось свитками, томами и руководствами. Все три тысячи стандартных лет, с тех пор, как Дарт Реван практически уничтожил Республику, джедаи вели неустанную борьбу по искоренению учебных пособий темной стороны. Все известные голокроны ситов были или уничтожены, или тайно свезены на хранение в храм джедаев на Корусанте. Ходило множество слухов о не обнаруженных голокронах ситов - либо спрятанных на удаленных мирах, либо припасенных одним из темных Мастеров, страстно желавшим сберечь для себя его тайные знания. Но все попытки Братства найти эти утерянные сокровища были тщетны, что принуждало их полагаться на примитивные технологии пергамента и флимсипласта.

А поскольку собрание то и дело увеличивалось, все указатели и ссылки безнадежно устаревали. Поиск в архиве подчас был задачей безуспешной, и большинство студентов считали, что лучше проводить время в попытках выучиться или произвести впечатление на Мастеров.

Было ли тому причиной его старшинство над остальными, или года, проведенные на рудниках, и научившие его терпению, но Бэйн каждый день тратил несколько часов на изучение древних записей. Они пленили его. Многие свитки содержали исторические записи, подробно излагавшие стародавние битвы или прославлявшие подвиги древних Повелителей ситов. Сама по себе информация имела малую практическую пользу, но он понимал, что в действительности представляет собой каждая индивидуальная работа: крошечный кусочек большой мозаики, ключ к гораздо большему знанию.

Архив дополнял то, что он узнавал от учителей. Это был фон абстрактным урокам. Бэйн чувствовал, что со временем древние знания послужат ключом к раскрытию его абсолютного потенциала. И таким образом, его понимание Силы постепенно принимало нужную форму.

Таинственная и необъяснимая, Сила была также естественна и неотъемлема: основополагающая энергия, связующая Вселенную и объединяющая в себе всех живых существ. Эту энергию, эту мощь, можно было обуздать. Ею можно было манипулировать, и она поддавалась контролю. И с помощью знаний темной стороны, Бэйн учился ею овладевать. Он ежедневно практиковался в медитации и тренировках, часто под бдительным присмотром Кордиса. Всего через несколько недель он научился передвигать небольшие предметы простой силой мысли - нечто, что он посчитал бы совсем недавно невозможным.

Уже сейчас он понимал, что это было только начало. Он стал постигать великую истину на глубоком, фундаментальном уровне: сила для выживания должна исходить изнутри. Остальное всегда будет подводить тебя. Друзья, семья, товарищи по взводу... в конце каждый остается один. Когда нуждаешься, обратись к себе.

Темная сторона вскармливала силу личности. Учения Мастеров ситов сделают его сильным. Угождая им, он сможет раскрыть свой абсолютный потенциал и в один прекрасный день встать в их ряды.

* * *

Первая же волна атаки застала Республиканский флот, блуждающий по орбите Руусана, врасплох. Мелкий и политически незначительный, этот густо поросший лесом мир служил базой на стадии опустошительных молниеносных атак против сил ситов, дислоцированных рядом в системе Кашииик. Теперь враг обернул их же стратегию против них самих.

Ситы ударили без предупреждения, всей своей массой материализовавшись из гиперпространства, что было почти самоубийственным маневром для такой крупной флотилии. Не успел прозвучать сигнал тревоги, как корабли Республики обнаружили, что находятся под обстрелом трех крейсеров-дредноутов, двух линкоров класса "корсар", десятков перехватчиков, и множества истребителей-"канюков". Во главе атаки стоял флагман Братства Тьмы, "ситский разрушитель" "Сумерки".

В своей медитационной сфере на борту "Сумерек", Повелитель Каан руководил наступлением. Находясь внутри, он мог поддерживать связь с каждым из кораблей, зная, что когда он отдает приказы, они будут немедленно и точно исполнены. Камера пульсировала светом и звуком: сияющие мониторы и вспыхивающие экраны непрерывно сигналили, предупреждая о постоянно меняющихся вестях сражения.

Но Темный Повелитель даже не смотрел на экраны. Его восприятие протянулось далеко за медитационную сферу, далеко за информацию, выдаваемую электронными приборами. Он знал местонахождение всех кораблей, втянутых в противостояние: своих, и тех, что принадлежали врагу. Он чувствовал каждый залп огня, каждый неуловимый поворот и крен, любое движение и контр-движение, сделанное каждым кораблем. Часто он ощущал его еще до того, как оно происходило.

Каан нахмурился в напряженной концентрации; дыхание стало неровным и порывистым. Капельки пота скатывались по телу. Нагрузка была чудовищной; и все же, несмотря на физическое истощение, медитационная сфера позволяла ему сохранять ментальный фокус, и притягивать темную сторону Силы для воздействия на ход столкновения.

Мастерство боевой медитации - оружия, дошедшего от древних ситских чародеев - привносило хаос в ряды врага, подпитывая их страх и отчаяние, круша сердца и души холодным отчаянием. Каждый неверный ход оппонента умножался, каждое колебание превращалось в лавину погрешностей и ошибок, которые овладевали даже самыми дисциплинированными бойцами. Битва, не успев начаться, уже едва ли не подходила к концу.

Республиканский флот был в полном смятении. Два из четырех линейных кораблей класса "Молотоголовый" потеряли основные щиты при первом же стремительном налете "канюков". Теперь на них надвигались дредноуты ситов, беря внезапно уязвимых "Молотоголовых" на прицел разрушительными носовыми лазерами. Находясь на грани уничтожения, они только сейчас выпустили истребители, чтобы отразить угрозу быстро приближающихся вражеских крейсеров.

Два других линейных корабля находились под обстрелом "Гнева" и "Ярости", линкоров ситов. Перенаправляя свои тяжелые орудия, громоздкие республиканские суда рассчитывали на корабли поддержки в создании оборонительных линий для сдерживания врага. Без этих линий они были практически беззащитны против более быстрых и проворных "корсаров". "Гнев" и "Ярость" легли на вектор, который сократил количество орудий, что могли нацелить на них "Молотоголовые". Они хотели обойти их вокруг, поливая огнем из всех пушек. Если "Молотоголовые" попытаются сменить направление, чтобы навести на цель больше орудий, "корсары" развернутся и зайдут с другого вектора, нанося еще больше ущерба. Беспощадный маневр был известен как "рубка палубы", и без поддержки истребителями или линкорами, линейные корабли не смогли бы долго его выдерживать.

Помощь от республиканских линкоров, тем не менее, приходить не спешила. Тот, что стоял на страже, уже обуглился, лишившись жизни. Он был уничтожен в первые секунды атаки прямым попаданием "Сумерек", еще до того, как смог поднять щиты. Другие два корабля, облепленные перехватчиками и обстреливаемые бортовой артиллерией флагмана, не в состоянии были продержаться дольше, чем первый.

Каан чувствовал это: панику, начавшуюся среди солдат и командиров Республики. Его атака была чистым оскорблением; стратегия наносила максимальный ущерб противнику, но оставляла собственные корабли незащищенными и уязвимыми для хорошо организованной контратаки. Но ничего подобного не предвиделось. Республиканские капитаны были не способны скоординировать усилия, неспособны создать оборонительные линии. Они не могли устроить даже приличного отступления... побег был просто невозможен. Победа была у него в руках!

А затем "Ярость" внезапно исчезла, сокрушенная взрывом, который разорвал "корсар" на части. Все произошло так быстро, что Каан - даже со сверхчувственным восприятием боевой медитации - ничего не почувствовал. "Молотоголовые" легли на уклоняющие вектора, оба невообразимым образом навели прецел на траекторию "Ярости". Один открыл огонь из носовых орудий, чтобы снять щиты "Ярости", в то время как другой выпустил туда же шквал лазерного огня, вызвав массированную детонацию, которая мгновенно уничтожила линкор. Это был блестящий маневр: находясь под безжалостной атакой, два корабля превосходно согласовали свои усилия для уничтожения общего врага. Подобное казалось просто невозможным.

Каан приказал "Гневу" уйти в уклонение; "корсар" сошел с атакующего маршрута сразу же, как только "Молотоголовые" открыли огонь, едва избежав участи собрата. Дредноуты, наступавшие на поврежденных республиканцев, тоже вынуждены были внезапно ретироваться. С грузовых палуб их предположительно беззащитной добычи сорвались четыре полных звена истребителей. Даже при идеальных условиях было бы сложно так быстро ввести истребители в бой; в этой же ситуации подобное было просто немыслимо. Но все же Каан чувствовал их: около полусотни летящих плотным строем "Ауреков", яростно атакующих дредноуты, пока отступают все четыре линейных корабля. Они создавали оборонительную линию!

Призвав на помощь могущество темной стороны, Повелитель Каан распростер свое влияние, чтобы коснуться разумов врага. Они были мрачны, но не в отчаянии. Некоторые были напуганы, но не паниковали. Все, что он ощущал - это дисциплина, целеустремленность и решительность. И тут он почувствовал что-то еще. Чье-то присутствие в битве.

Оно было едва уловимо, но он был уверен, что его не было тут в самом начале атаки. Некто использовал Силу, чтобы поддержать боевой дух бойцов Республики. Кто-то применял светлую сторону, чтобы нейтрализовать боевую медитацию Каана и коренным образом изменить ход сражения. Только Мастер джедай мог обладать достаточной силой, чтобы оказывать сопротивление воле Повелителя ситов.

Копеж тоже почувствовал это. Устроившись в сидении истребителя-перехватчика, он кружил и кувыркался в сполохах заградительного огня противоистребительных турелей, когда присутствие Мастера джедая накрыло его волной. Оно застало его врасплох, заставив на миг потерять концентрацию. Для другого пилота это было бы фатальной ошибкой, но Копеж был не просто пилотом.

Реагируя с быстротой, порожденной инстинктом, отточенной тренировками и поддерживаемой чутьем темной стороны, он оттянул рычаг управления двигателем и с силой налег на рукоятки. Перехватчик упал в крутое пике, аккуратно поднырнув под три последовательных выстрела ионных пушек "Молотоголового". Выйдя из пике, он сделал широкий вираж и двинулся обратно к самому большому из четырех республиканских крейсеров. Джедай был там. Он чувствовал его: Сила освещала корабль, словно сигнальный маяк. И Копеж намеревался убить его.

На "Сумерках" Каан тоже сошелся в смертельной битве с Мастером джедаем, хотя их бой велся с помощью кораблей и пилотов флотилий. Республика располагала большим количеством судов с более значительной огневой мощью; Каан рассчитывал на элемент неожиданности и боевую медитацию, чтобы дать ситам превосходство. Однако же теперь оба эти преимущества были сведены на нет. Несмотря на всю свою силу, Темный Повелитель не был искусен в редком мастерстве боевой медитации. Это был один из его талантов, и он работал над развитием всех их в равной степени. Однако оппонирующий джедай, видимо, с рождения обучался только лишь для подобного противостояния. Ход битвы понемногу изменялся, и Темный Повелитель начинал впадать в отчаяние.

Он сжал в кулак свою волю и ударил резкой волной силы темной стороны, отчаянным гамбитом, который мог снова вернуть бой под его контроль. Подстрекаемые адреналином, жаждой крови и неодолимым приказом лидера, пара "канюков" попыталась протаранить ближайшую эскадрилью "Ауреков"; они были полны решимости разорвать формацию истребителей самоубийственной атакой. Но пилоты Республики не стали впадать в панику или нарушать строй, пытаясь уклониться от безрассудного нападения. Вместо этого они встретили атаку в лоб, открыв огонь из всех орудий и испарив врага прежде, чем тот смог нанести хоть какой то урон.

На другом краю битвы перехватчик Копежа вспорол оборонительный периметр вокруг линейного корабля и его драгоценного джедайского груза, слишком быстро и проворно, чтобы быть пойманным на прицел "Ауреком" или турелью. Пройдя сквозь республиканские линии, Копеж направил корабль в самое сердце главного ангара; защитные заслонки опустились лишь долей секунды позже. Корабль крутанулся, заскользив по настилу посадочной палубы, и он открыл огонь, уничтожая почти всех солдат, имевших несчастье оказаться внутри.

Едва корабль затормозил, Копеж тотчас распахнул люк и выпрыгнул из истребителя. Проворно приземлившись на ноги, он одним плавным движением выхватил и зажег светомеч. Первая широкая дуга багряного лезвия поймала бластерный огонь двух бойцов, переживших начальную атаку, и безопасно их отклонила. Одним прыжком тви'лек преодолел шесть метров до своих противников; еще одна дуга лезвия оборвала их жизни.

Копеж помедлил, оценивая ситуацию. Искромсанные тела и разбитые вдребезги механизмы были всем, что осталось от бригады и оборудования, обслуживавших истребители Республики. Улыбнувшись, он переступил порог шлюза, ведущего во внутреннее пространство корабля.

Быстро и уверенно он зашагал по коридорам, ведомый силой, излучаемой Мастером джедаем, как тук'ата, идущая по следу жука-визгуна. В одном из коридоров его перехватила команда безопасности. Алые знаки на их рукавах указывали на элитное отделение специально тренированных солдат: лучшие телохранители, какими располагала республиканская армия. Копеж знал об их превосходной выучке... одна из них смогла даже дважды выстрелить, прежде чем вся команда полегла от его меча.

Он вошел в большое помещение с единственной дверью. Добыча была за ней, но стоящая в центре комнаты парочка селкатов (амфибий с мира под названием Манаан) перекрыла ему путь с мечами наизготовку. Они были лишь Падаванами, но прислужниками Мастера джедая. Копеж не стал даже вступать в бой: это было ниже его достоинства. Вместо этого он просто вытолкнул вперед массивный кулак и отшвырнул их Силой. Первого Падавана оглушило ударом. К тому времени, как он неуверенно поднялся на ноги, его компаньонка была уже мертва - мощь темной стороны вытянула из нее жизнь.

Выживший Падаван отступил, когда Копеж медленно двинулся вперед. Повелитель ситов размеренным шагом пересек комнату, фокусируя свою силу. Он высвободил ее в урагане электричества, разрядами сине-фиолетовых молний окутавшего плоть несчастной жертвы. Тело селката плясало в судорогах агонии до тех пор, пока его дымящийся труп, наконец, не рухнул на пол.

Дойдя до двери в конце комнаты, Копеж отворил ее и ступил в покои для медитации. На полу, скрестив ноги, сидела пожилая женщина-цереанка, одетая в простую коричневую рясу Мастера. Ее морщинистое старческое лицо истекало потом от силы, прилагаемой на использование боевой медитации против Каана и ситов.

Изнуренная, иссушенная до дна, она не могла соперничать со склонившимся над ней Повелителем. И она не сделала ни единого движения, чтобы спастись бегством или хотя бы защитить себя. Даже умирая через несколько секунд, она сохраняла разум и силу сфокусированными целиком на битве флотилий.

Бесстрастно лишая ее жизни, Копеж не смог не восхититься ее отвагой. Ее спокойное принятие смерти лишило его победу всякого удовольствия. "Покой - это ложь", - вполголоса пробормотал он, шествуя обратно по коридорам к посадочной палубе и ожидающему его кораблю. Нужно было убраться отсюда до того, как "Сумерки" или один из кораблей разнесут "Молотоголового" на кусочки.

Смерть Мастера джедая вновь изменила ход боя. Сопротивление рушилось; ситы превратили битву в разгром, а затем и в резню. Не защищаемые больше могуществом светлой стороны Силы, республиканские солдаты были вконец деморализованы ужасом и безысходностью, которые породил в их разумах Каан. Те, что был решителен, оставили всякую надежду спасти положение, или выбраться из битвы живыми. Остальные же пребывали в таком унынии, что могли надеяться только лишь на быструю и милосердную смерть. Первые не получили того, что хотели, а вот последние получили все.

Скользнув на сидение перехватчика, Повелитель Копеж вывел истребитель из ангара за секунды до того, как линейный корабль вспыхнул в красочном и сокрушительном взрыве.

Потери ситов в этот день оказались крупнее, чем ожидалось, но победа их была абсолютна. Не один республиканский корабль, пилот или солдат не вышел из Первой Битвы при Руусане живым.

 Отправлено: 23.09.07 14:22. Заголовок: Re:

Глава 10

Способности Бэйна росли. Всего за несколько месяцев занятий он узнал многое о Силе и о могуществе темной стороны. Физически он ощущал себя сильнее, чем когда-либо. На утренних тренировочных пробегах он мог промчаться на полной скорости пять километров, прежде чем начинал тяжело дышать. Его рефлексы ускорились, разум и чувства стали невероятно остры.

При необходимости он мог пропускать через свое тело Силу, даруя ему приливы энергии, позволяющие совершать на вид невозможные вещи: делать полные сальто из положения стоя; безопасно переносить падения с неимоверных высот; прыгать в высоту на десять и более метров.

Все это время он ни на миг не забывал о своем окружении, ощущая взгляды остальных. Иногда он даже чувствовал их замыслы, расплывчатые следы их истинных мыслей. Теперь он был способен поднимать в воздух предметы большего размера, и на более длительное время. С каждым уроком его могущество росло. Становилось все легче управлять Силой и подчинять ее своей воле. И с каждой неделей Бэйн осознавал, что превосходит других учеников, некогда опережавших его.

Все меньше и меньше времени он тратил в архиве, изучая древние свитки. Его первоначальное очарование ими блекло, теряясь в напряженной жизни Академии. Впитывать знания давно умерших Мастеров было малым и напрасным удовольствием. Исторические записи не шли ни в какое сравнение с ощущением возбуждения и власти, которые он чувствовал, используя Силу. Бэйн был частью Академии и Братства Тьмы. Частью настоящего, а не дремучего прошлого.

Он стал проводить больше времени среди других студентов. При этом он чувствовал, что кто-то из них испытывает зависть, хотя никто не осмеливался выступить против него. Конкуренция между студентами поощрялась, и Мастера позволяли соперничеству перетекать во враждебность и ненависть, которые разжигали темную сторону. Но для любого ученика, пойманного на вмешательстве в учебу другого студента или на ее срыве, предусматривалось суровое наказание.

Конечно же, все ученики понимали, что накажут их только лишь за небрежное поведение, которое их выдаст. Предательство молчаливо одобрялось, при условии, что оно было содеяно с достаточной ловкостью, чтобы избежать внимания преподавателей. Феноменальный прогресс Бэйна оберегал его от козней товарищей-студентов; ни кто не мог перейти ему дорогу без того, чтобы не привлечь внимание Кордиса или остальных Повелителей.

К несчастью, пристальные взгляды не давали возможности самому Бэйну прибегнуть к вероломству, манипуляции или к сходным методам, чтобы добиться большего статуса в Академии.

И все же был один дозволенный способ, с помощью которого студенты могли дискредитировать соперника: бой на светомечах. Избранное оружие как джедаев, так и ситов, светомеч был больше, чем просто клинком энергии, способным рассечь практически любой известный материал в Галактике. Он был продолжением владельца и его управления Силой. Настоящими светомечами могли пользоваться лишь те студенты, кто обладал строгой умственной дисциплиной и совершенным физическим мастерством... по крайней мере, так учили Бэйна и остальных.

Некоторые студенты почти уже заслужили мечи; но им все еще нужно было доказать свое достоинство в глазах Кордиса и других преподавателей. Хотя это и не удерживало Повелителя Каз'има - тви'лека, заслуженного Мастера клинка - от обучения студентов стилям и техникам, которые те будут использовать, едва получат оружие. Каждое утро ученики собирались на широкой, открытой крыше храма, чтобы поупражняться в занятиях и комплексных упражнениях под его бдительным оком, изо всех сил стараясь заучить экзотические маневры, которые принесут им победу на поле боя.

* * *

По лицу Бэйна уже начал стекать пот, а он все доводил себя до изнеможения. Он смахнул жгучую испарину и удвоил усилия, снова и снова рассекая перед собой воздух тренировочным мечом. Остальные ученики рядом с ним делали то же самое; каждый силился превозмочь свои физические недостатки и стать больше, чем просто бойцом с оружием. Цель была в том, чтобы сделаться продолжением самой темной стороны.

Бэйн начал с изучения базисных техник, общих для всех семи традиционных форм владения светомечом. Первые недели он потратил на бесконечные повторения защитных позиций, верхних ударов, парирований и контрударов. Наблюдая естественные склонности своих студентов, Повелитель Каз'им определял, какая форма будет лучше всего соответствовать их стилю. Для Бэйна он выбрал Джем Со, Форму V. Пятая форма особо акцентировала внимание на силе и мощи, позволяя Бэйну использовать рост и мускулы для достижения наибольшего преимущества. Только после того, как он смог выполнять каждое движение Джем Со в соответствии с требованиями Каз'има, его допустили к настоящим тренировкам.

Теперь каждое утро, вместе с остальными студентами Академии, он проводил в отточке своей техники с тренировочным мечом под зорким взглядом Мастера клинка. Сделанные из дюрастила с притупленными гранями, тренировочные мечи были изготовлены таким образом, чтобы их баланс и вес имитировали лучи энергии, испускаемые настоящими светомечами. Крепкий удар мог нанечти достаточно сильные повреждения, но поскольку светомеч работал совсем не так, каждый тренировочный клинок покрывали миллионы шипов заполненных токсином, слишком маленьких, чтобы их можно было разглядеть. Они представляли собой микроскопические спинные колючки смертоносного жука пелко - редкого насекомого, обитающего на Коррибане глубоко в песках Долины Темных Повелителей. При прямом попадании шипы могли пронзить любую материю; яд пелко немедленно оставлял на плоти ожег с волдырем. При инфицировании моментально наступал временный паралич, делающий практически бесполезной любую пораженную конечность. Это обеспечивало превосходную возможность сымитировать эффект потери кисти, руки или ноги от лезвия светомеча.

Утро наполнялось ворчанием учеников и беспрестанным свистом, когда их клинки разрубали воздух. Отчего-то это напомнило Бэйну о его военной муштре: группа солдат собиралась и проводила строевую подготовку, до тех пор, пока их движения не становились инстинктивными.

Но здесь в Академии не было и следа товарищества. Ученики соперничали, открыто и без затей. Во многих отношениях это мало чем отличалось от его жизни на Апатросе. Впрочем, теперь изоляция того стоила. Ведь здесь учили секретам темной стороны.

- Неверно! - вдруг рявкнул Каз'им. Он прохаживался взад-вперед между рядами тренирующихся учеников, но сейчас остановился возле Бэйна. - Бей со злостью и меткостью! - Он протянул руку и схватил запястье Бэйна, резко повернув его и изменив угол клинка. - Ты действуешь слишком напряженно! - фыркнул он. - Здесь нет места для ошибки!

Он задержался перед Бэйном на пару секунд, наблюдая за тем, как его урок был усвоен. После нескольких напористых выпадов Бэйна с измененной хваткой, Мастер клинка одобрительно кивнул и продолжил обход.

Бэйн воспроизводил единственное движение снова и снова, стараясь сохранять высоту и угол лезвия в точности, как показал ему Каз'им. Напрягая мышцы бесконечными повторами, он добивался того, чтобы те воссоздавать движение безупречно каждый раз без исключения. Только тогда он сможет дойти до того уровня, чтобы соединить все в более сложные маневры.

Вскоре Бэйн уже тяжело дышал от собственных усилий. Физически тренировочные сеансы Каз'има не шли ни в какое сравнение с долбежкой отбойным молотком кортозисной жилы по несколько часов кряду. Но с другой стороны, они были гораздо изнурительнее. Они требовали глубокой сосредоточенности, внимания к деталям, находившимся далеко за гранью восприятия. Истинное мастерство клинка требовало союза как тела, так и разума.

Бой Мастеров на световых мечах всегда был столь стремительным, что ни взгляд, ни даже мысль не могли уследить за ним. Движениями бойцов управлял инстинкт - тело защищалось и атаковало, не дожидаясь медлительного сознания. И Каз'им, добиваясь от студентов должного уровня, заставлял их тщательно прорабатывать серию ударов и уклонений, взятых из их избранного стиля. Связки разрабатывал сам Мастер клинка, так, чтобы каждый маневр плавно перетекал в следующий, максимально увеличивая эффективность атаки, но сводя к минимуму защиту.

Использование в бою последовательностей позволяло студентам освобождать свой разум от мыслей, в то время как их тела автоматически продолжали выполнять движения. Применять связки было эффективнее и быстрее, чем обдумывать и выполнять каждый удар или блок по отдельности. Это давало огромное преимущество над оппонентом, не знакомым с техникой.

Впрочем, тщательное изучение каждой новой последовательности было долгим и усердным процессом. У многих это занимало от двух до трех недель тренировок, и даже больше, если связка происходила из стиля, который студент все еще старался одолеть. Даже крохотная ошибка в малейшем движении могла обрушить всю последовательность.

Каз'им заметил потенциально фатальную брешь в технике Бэйна. Теперь Бэйн был полон решимости устранить ее, даже если это означало, что он потратит на тренировки часы собственного времени. Он был непреклонен в стремлении к совершенству - и не только в боевых, но и во всех своих учебных занятиях. У него была цель.

- Достаточно, - объявил Каз'има.

По этой команде все студенты замерли и обратили внимание на Мастера клинка. Он стоял во главе группы, лицом к ним.

- Можете передохнуть несколько минут, - сказал он. - После этого начнутся дуэли.

Бэйн, как и все остальные, опустился на землю, скрестив под собой ноги. Положив тренировочный меч перед собой, он закрыл глаза и ускользнул в легкий транс, привлекая темную сторону, чтобы наполнить силой ноющие мышцы и освежить утомленный разум.

Он позволил энергии течь через себя, дав своему рассудку плыть по течению. Как это часто бывало, течение отнесло его туда, где он в первый раз коснулся темной стороны. Это было не слепое легкое прикосновение, что посещало его на Апатросе или в бытность его солдатом, а истинное осознание Силы.

Это был его третий день в Академии. Он использовал медитативные техники, которые изучил днем ранее, когда вдруг ощутил что-то. Это было подобно прорыву плотины, яростный поток которой затопил его, унося прочь все его недостатки: слабость, страх, неуверенность в себе. В тот момент он понял, почему он здесь. В тот момент его трансформация из Деса в Бэйна, из простого смертного в одного из ситов, началась.

Через мощь я познаю победу.

Через победу мои оковы рвутся.

Бэйн знал об оковах все. Одни были очевидны: незаботливый изверг-отец; изнурительные смены на рудниках; долги безликой, беспощадной корпорации. Другие более туманны: Республика с ее идеалистическими обещаниями лучшей жизни, которые никогда не осуществлялись; джедаи с их обетом избавить Галактику от несправедливости. Даже друзья среди Мракоходов были чем-то вроде пут. Он заботился о них, нес за них ответственность. И какой же толк от них был в конце, когда он больше всего в них нуждался?

Теперь он уяснил, что личные привязанности лишь сдерживали его. Друзья были обузой. Он может положиться только на самого себя. Ему надо развивать свой собственный потенциал. Собственную силу. В конце-концов, именно к этому все и придет. К могуществу. А темная сторона, прежде всего, обещала могущество.

Он услышал рядом с собой движение; мягкое шуршанье ряс учеников, поднимающихся из медитативных поз и направляющихся к дуэльному рингу. Схватив свой тренировочный меч, он вскочил на ноги, чтобы присоединиться к ним.

В конце каждого занятия класс собирался на широком, неровном круге на вершине храма. Каждый студент мог ступить в него и бросить вызов любому. Каз'им внимательно наблюдал за дуэлями, и по их окончании проводил для класса анализ боя. Те, кто побеждал, получали поощрение, а их статус в неофициальной иерархии Академии повышался. Те, кто терпел поражение, наказывались за свой промах, а заодно и теряли престиж.

Когда Бэйн только начал свое обучение, многие студенты горячо призывали его на поединок. Они знали, что он был неофитом в Силе, и горели желанием побить мускулистого гиганта на глазах своих товарищей. Первое время он отклонял вызовы. Бэйн знал, что это был самый быстрый способ заработать престиж в Академии, но у него хватало ума не ввязываться в бой, из которого не было шанса выйти победителем.

Однако в минувшие месяцы он усердно работал, изучая свой стиль и доводя до совершенства свою технику. Он быстро разучивал новые последовательности, и когда сам Каз'им отметил его прогресс, Бэйн почувствовал в себе достаточную уверенность, чтобы начать принимать вызовы. Он не всегда выходил победителем, но выиграл гораздо больше дуэлей, чем проиграл, медленно восходя по ступенькам к вершине лестницы. Сегодня он ощутил готовность сделать следующий шаг.

Ученики столпились кольцом в три ряда, оставив около десяти метров пространства в центре. Каз'им вышел на середину. Он не сказал ни слова, а лишь склонил голову в знак того, что настало время для начала поединков. Бэйн ступил в центр до того, как кто-нибудь смог пошевелиться.

- Я вызываю Фогара, - огласил он дерзким тоном.

- Принимаю, - донесся ответ откуда-то с противоположной стороны толпы.

Ученики расступились, давая пройти дуэлянту. Каз'им отвесил полупоклон каждому из бойцов и отступил к краю открытого участка, оставляя им больше простора.

Фогар был макуртом. Во многом он напоминал Бэйну трандошан, против которых он сражался вместе с Мракоходами. Обе расы были двуногими ящероподобными гуманоидами, с зеленой чешуей, похожей на кожу. Но макурты помимо этого обладали четырьмя изогнутыми рогами, растущими из макушки.

Ранее Бэйн уже сражался против Фогара - и потерпел поражение. Болезненное.

Макурт по природе своей был ночным созданием. Однако, как и шахтеры ночной смены на Апаторсе, он приспособился к неестественному режиму дня, чтобы обучаться вместе с остальными учениками Академии. В первом бою Бэйн недооценил Фогара, ожидая, что тот будет вялым и медлительным при свете дня. Второй раз он этой ошибки не допустит.

Пока Каз'им и ученики молча наблюдали, двое бойцов кружили друг перед другом на ринге, выставив тренировочные мечи в стандартных изготовочных позициях. Дыхание макурта перешло в сопение и хрип, ноздри расширились - так он пытался запугать своего противника-человека. Время от времени он издавал низкий рык и качал четырехрогой ящерной головой, сверкая хищными зубами. В прошлый раз, когда он столкнулся с этим зеленым, пыхтящим демоном, Бэйна испугало притворство Фогара. Теперь же он просто игнорировал позерство.

Бэйн сделал выпад простым верхним ударом, но Фогар отреагировал быстрым парированием, отклонив его в сторону. Вместо треска и гудения пересекаюшихся лезвий чистой энергии, при столкновении дуэльных мечей раздался громкий лязг. Бойцы тотчас отпрянули друг от друга и вновь вернулись в выжидательные позиции.

Бэйн бросился вперед, его клинок прошел по диагонали справа налево по длинной, быстрой дуге. Фогар сумел перенаправить удар своим оружием, но потерял равновесие и отшатнулся назад. Бэйн постарался закрепить свое преимущество, его тренировочный меч понесся по дуге слева направо. Его оппонент отскочил на безопасное расстояние, создав между ними пространство. Бэйн оборвал наполовину выполненную последовательность и вернулся на изготовку.

На Апатросе скрытые способности Силы позволяли ему предвидеть поступки противников и противодействовать им. Здесь же каждый оппонент пользовался тем же преимуществом. В итоге, победа требовала сочетания Силы и мускул.

Бэйн работал над достижением физического мастерства на протяжении всех последних месяцев. По мере того как умение росло, все меньше и меньше умственной энергии уходило на материальное выполнение ударов, парирований и контрударов. Это концентрировало его разум. Таким образом, он мог использовать Силу, опережая действия своих противников, в то же самое время затмевая и сбивая с толку их превентивные чувства.

В последний раз, когда он встречался с Фогаром, Бэйн был еще новичком. Он выучил лишь ничтожную долю последовательностей. Теперь он знал их почти сотню, и был способен плавно переходить от одной к другой, открывая обширную серию атакующих и защитных комбинаций. А увеличевшееся количество вариантов еще больше усложняло врагу использование Силы для предугадывания его действий.

Фогар, несмотря на свой ужасающий внешний вид, был меньше и легче, чем его соперник-человек. Подавленный грубой силой Формы V Бэйна, он вынужден был полагаться на оборонительный стиль Формы III, чтобы не подпускать напористых атак своего более крупного противника.

Быстро вращая тренировочный меч, Бэйн подпрыгнул высоко в воздух и стремительно обрушился на врага. Фогар отразил атаку, но рухнул на землю. Он перекатился на спину, и едва сумел вовремя поднять меч, чтобы блокировать следующий резкий выпад. Металл запел, когда удары Бэйна посыпались дождем. Макурт удержал его от нанесения прямого удара мастерским защитным шквалом, затем, сделав подсечку, сбил Бэйна с ног, уложив их обоих на спины.

Они вскочили на ноги одновременно, зеркальным отражением; их клинки встретились с очередным оглушающим грохотом, прежде чем они вновь отстранились друг от друга. Со стороны собравшейся толпы донеслись отрывистый шепот и бормотание, но Бэйн постарался отрешиться от них. Они думали, что бой окончен... так думал и сам Бэйн. Он был разочарован, что не смог прикончить павшего противника, но знал, что победа уже близко. Живучесть Фогара до добра не довела: он отрывисто дышал, плечи поникли.

Бэйн снова бросился на него. Однако в этот раз макурт не отступил. Он шагнул вперед, и сделал быстрый выпад, перейдя из Формы III к более точной и агрессивной Форме II. Неожиданным маневром он застал Бэйна врасплох, и тот на какой-то миг промедлил с осознанием перемены. Попытка парировать удар отразила лезвие, направленное ему в грудь, но только для того, чтобы оно вспороло его правое плечо.

Толпа загалдела, Фогар издал победный рык, а Бэйн, завопив от боли, выронил меч из внезапно обессиливших пальцев. Фогар отшатнулся и Бэйн откатился на безопасное расстояние.

Кое-как поднявшись на ноги, Бэйн протянул свою левую руку к тренировочному мечу, лежащему на земле в трех метров от него. Тот, подскочив в воздух, лег ему в ладонь; Бэйн снова встал на изготовку. Правая рука бесполезно повисла. Некоторые ситы обучались сражаться обеими руками, но Бэйн еще не достиг этой стадии. Сжимаемое в ладони оружие казалось неуклюжим и неповоротливым. С мечом в левой руке он не был соперником Фогару. Бой был окончен.

Его противник тоже почувствовал это.

- Поражение не сладко, человек, - прорычал он на Основном глубоким и грозным голосом. - Я одолел тебя; ты проиграл.

Он не просил Бэйна сдаться; о капитуляции не было и речи. Он попросту насмехался над ним, публично унижая его перед другими студентами.

- Ты тренировался неделями, чтобы вызвать меня на дуэль, - продолжал Фогар, давя еще больше. - Ты провалился. Победа снова моя.

- Ну, так иди и прикончи меня! - выкрикнул в ответ Бэйн.

Ничего другого он сказать не мог. Все, что враг выговаривал на своем неуклюжем Основном, было правдой, и слова резанули гораздо глубже, чем могло это сделать притупленное лезвие тренировочного меча.

- Это закончиться, когда я решу, - отозвался макурт, отказываясь поддаваться искушению.

Глаза остальных учеников жгли Бэйна; он чувствовал, как их пристальные взоры впитывают его страдание. Они были в большой обиде, в обиде на завышенное внимание, которое доставалось ему от учителей. Теперь они наслаждались его поражением.

- Ты слаб, - пояснил Фогар, между делом выписывая свом мечом сложные замысловатые узоры. - Предсказуем.

Остановись! - хотел закричать Бэйн. - Закончи с этим! Прикончи меня! Но, несмотря на эмоции, бушующие в нем, он отказался доставить противнику удовольствие, сказав ему хоть что-то в ответ. Вместо этого он позволил совершенно бесполезному мечу вновь упасть на землю. Вдалеке он видел сосредоточенно наблюдающего Мастера клинка, переполненного любопытством увидеть, как именно это противоборство достигнет неминуемого конца.

- Учителя балуют тебя. Они уделяют тебе лишнее время и внимание. Больше, чем остальным. Больше, чем мне.

Бэйн уже не разбирал слов. Его сердце стучало так громко, что он слышал, как кровь мчится по венам. Буквально сотрясаясь в бессильной ярости, он опустил голову и припал на одно колено, выставив свою обнаженную шею.

- Несмотря на это, ты по-прежнему ниже меня... Бэйн из ситов... проклятие ситов.

Бэйн. Что-то было в том, как Фогар произнес это, что побудило Бэйна поднять взгляд. Он сказал это так же, как имел обыкновение говорить отец.

- Это имя - мое, - прошептал Бэйн низким и грозным голосом. - Никто не смеет использовать его против меня.

Фогар то ли не услышал его, то ли проигнорировал. Он медленно шагнул вперед.

- Проклятый. Никчемный. Ничего не стоящий. Мастера тратят на тебя свое время. Время, которое лучше бы проводить с остальными студентами. Хорошее у тебя имя, потому что ты и вправду проклятие этой Академии!

- Нет! - завопил Бэйн, вытолкнув вперед здоровую руку в тот самый момент, когда Фогар подскочил, чтобы прикончить его. Энергия темной стороны вырвалась из раскрытой ладони и застигла его противника, отшвырнув к краю толпы, где тот приземлился у ног Каз'има.

Мастер наблюдал за всем с заинтересованным, но настороженным выражением. Бэйн медленно стиснул кулак и поднялся на ноги. На земле перед ним Фогар корчился в агонии, хватаясь за горло и отчаянно ловя воздух.

В отличие от макурта, Бэйну было нечего сказать своему беззащитному оппоненту. Он плотнее сжал кулак, чувствуя, как Сила струится сквозь него подобно ветру, когда он вытягивал жизнь из своего врага. Каблуки Фогара выстукивали дробь по камням храмовой крыши, пока его тело билось в конвульсиях. Он начал издавать булькающие звуки, а из орта ключом забила розовая пена.

- Достаточно, Бэйн, - сказал Каз'им холодным, ровным голосом.

Хотя он стоял возле студента, бьющегося в смертельной агонии, его глаза приковались к тому, кто был на ногах.

Финальный порыв энергии взревел в душе Бэйна и вырвался наружу. В ответ тело Фогара в последний раз дернулось, и его глаза закатились. Бэйн освободил хватку Силы над павшим противником, и тело макурта обмякло, когда угасли последние остатки его жизни.

- Вот теперь достаточно, - произнес Бэйн, повернувшись спиной к трупу и направившись к лестнице, которая вела внутрь храма. Кольцо студентов немедленно разомкнулось, открыв ему дорогу. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что Каз'им наблюдает за ним с еще большим интересом.

* * *

Бэйн ощутил присутствие кого-то, следующего за ним вниз по лестнице, задолго до того, как услышал шаги. Он не сменил темпа, но остановился на первой же лестничной площадке и повернулся к неизвестному лицом. Он почти ожидал увидеть Повелителя Каз'има, но вместо Мастера клинка обнаружил, что смотрит прямо в оранжевые глаза Зирака, еще одного ученика Академии. Или, скорее, лучшего ученика Академии.

Зирак был одним из трех забраков, обучающихся на Коррибане. Забракам обычно предписывались амбициозность и надменность (возможно, именно эти характерные черты и делали чувствительных к Силе представителей их расы такими могучими в путях темной стороны), и Зирак являлся превосходным воплощением этих характеристик. Он был самым сильным из троицы. Куда бы Зирак ни пошел, двое других обычно сопровождали его, плетясь хвостом, словно покорные слуги. Они составляли красочное трио: краснокожие Ллокай и Йевра, и бледно-желтый Зирак. Но сейчас эта парочка, видимо, отсутствовала.

Ходили слухи, что Зирак приступил к изучению темной стороны под руководством Кордиса почти двадцать лет назад, еще задолго до того, как Академию на Коррибане вернули к жизни. Бэйн не знал, были ли слухи правдивы, и не думал, что будет мудро об этом спрашивать. Иридонианский забрак был не только могущественным, но и опасным. До сих пор Бэйн старался не привлекать внимания самого продвинутого студента Академии. По-видимому, эта стратегия перестала быть эффективной.

Напор адреналина, который он ощущал, обрывая жизнь Фогара, сходил на нет. Так же как самоуверенность, и чувство непобедимости, что привели его к столь драматичному исходу. Бэйн не испугался, когда забрак приблизился к нему, но насторожился.

В тусклом факельном свете храма, бледно-желтая кожа Зирака приобрела нездоровый, восковой оттенок. Это воскресило воспоминания Бэйна о начале работы на шахтах Апатроса. Бригада из пяти человек - трех мужчин и двух женщин - попала в ловушку в пещере. Они пережили обвал туннеля, забившись в укрепленную безопасную полость, вырытую в скале, но ядовитые пары, вырвавшиеся на свободу при обвале, просочились в их убежище и убили всех до того, как спасательные команды смогли их откопать. Их распухшие трупы были точно такого же цвета, что и кожа Зирака: цвета медленной, мучительной смерти.

Бэйн тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Та жизнь принадлежала Десу, а Дес был мертв.

- Чего ты хочешь? - спросил он, стараясь сохранять голос спокойным.

- Ты знаешь, почему я здесь, - раздался холодный ответ. - Фогар.

- Он был тебе другом?

Бэйн был неподдельно смущен. За исключением своих дружков-забраков, Зирак редко общался с другими студентами. По сути, многие обвинения Фогара, направленные на Бэйна - такие, как большее внимание учителей - могли быть с легкостью обращены и на Зирака.

- Макурт был ни другом, ни врагом, - пришел надменный ответ. - Он был не достоин моего внимания, как и ты. До сих пор.

Бэйн ответил лишь твердым, немигающим взглядом. Мерцающий свет факелов, отражающийся от зрачков забрака, производил впечатление голодных языков пламени, пляшущих внутри его черепа.

- Ты интригующий противник, - прошептал Зирак, подступив на шаг ближе. - Весомый... по крайней мере, в сравнении с остальными здешними "учениками". Теперь я наблюдаю за тобой. Я жду.

Он медленно протянул руку и надавил пальцем в грудь Бэйна. Тот поборол побуждение отступить назад.

- Я не принимаю вызовов, - продолжал забрак. - Мне не нужно испытывать себя против более слабого оппонента. - Сверкнув жуткой улыбкой, он убрал свой палец и сделал шаг назад. - Впрочем, когда ты одурачишь себя тем, что готов, то неизбежно вызовешь меня на бой. Я буду ждать этого с нетерпением.

С этими словами он прошел по узкой площадке мимо Бэйна, и, словно не замечая, слегка толкнул его плечом, продолжив затем спуск вниз по лестнице.

Сообщение, донесенное этим легким ударом, не было упущено Бэйном. Он знал, что Зирак пытается запугать его... и побудить к противоборству, к которому Бэйн не был готов. Он не собирался попадаться в ловушку. Вместо этого он неподвижно стоял на площадке, отказываясь обернуться и посмотреть на Зирака. Только когда Бэйн услышал звуки остального класса спускающегося с крыши, он снова пошевелился. Развернушись на каблуках, он пошел по лестнице на нижние уровни в уединение своей комнаты.

 Отправлено: 23.09.07 14:22. Заголовок: Re:

Глава 11

Следующим утром Бэйн отсутствовал на храмовой крыше, когда остальные студенты занимались фехтованием. Повелитель Кордис хотел побеседовать с ним. С глазу на глаз.

Он шел на эту встречу по абсолютно пустым коридорам Академии. Внешне Бэйн был абсолютно спокоен и уверен. Внутренне он был очень напряжен.

Всю ночь Бэйн пролежал в безмолвии и темноте своей комнаты, снова и снова прокручивая дуэль у себя в голове. Освободившись от эмоций боя, он понял, что зашел слишком далеко. Он доказал свое превосходство над Фогаром, ударив по нему Силой; этим он уже достиг многого. Макурт никогда бы не осмелился вновь бросить ему вызов. Бэйн мог бы остановиться. Но он этого не захотел.

В тот момент он не чувствовал ни малейшей вины за собственные действия. Никакого сожаления. Но как только кровь остыла, что-то внутри заставило думать, что он поступил неправильно. Действительно ли Фогар заслужил смерти?

Но в то же время он отказывался признавать свою вину. Он не испытывал симпатии к макурту. Никаких чувств вовсе. Фогар был никем, лишь помехой прогрессу Бэйна. Помехой, которая была устранена.

В тот момент он всецело отдал себя темной стороне. Это было нечто большее, чем просто ярость или жажда крови. Это лежало глубже, внутри, в его душе. Он потерял рассудок и контроль... но тогда это казалось правильным.

Бэйн провел длинную бессонную ночь, стараясь примирить два чувства: торжество и раскаяние. Но когда этим утром он получил вызов, внутренний конфликт оттеснился более срочными делами.

Смерть Фогара не пройдет бесследно. Бой должен испытывать учеников, закалять их характер напряжением и болью. Убийство при этом не подразумевалось. Все без исключения ученики Академии, от Зирака до самого последнего студента, могли стать Мастерами. Каждый обладал крайне редким даром темной стороны - даром, который следовало использовать против джедаев, а не друг друга.

Убив Фогара, Бэйн пробил брешь в рядах потенциальных Мастеров. Он нанес серьезный удар по военной кампании. Каждый ученик в Академии ценился даже больше, чем целая дивизия солдат. Он уничтожил бесценное орудие. И, как подозревал Бэйн, за это он будет жестоко наказан.

Пока он шел на встречу, которая решала его судьбу, он старался забыть страх и вину. Ничто из того, что он сейчас сделает, не сможет вернуть Фогара обратно. Макурт погиб, но Бэйн был еще здесь. И выжившим был он. Ему надо быть сильным. Ему надо найти какой-нибудь способ, чтобы оправдать свой поступок перед Повелителем Кордисом.

Он старался подобрать аргументы. Фогар был слаб. Бэйн не просто убил его: он разоблачил его. Кордис и другие Мастера поощряли соперничество и распри среди своих подопечных. Они понимали ценность брошенного вызова и самого состязания. Те, кто подавал надежды - индивиды, стоящие выше остальных - вознаграждались. Они обучались с учителями один на один, для того, чтобы достичь своего полного потенциала. Те же, кто не поспевал, забывались. Таков был путь темной стороны.

Смерть Фогара была всего лишь естественным развитием философии темной стороны. Она была окончательным поражением - его поражением. Почему же Бэйна должны винить за чужую слабость?

Он ускорил темп, стиснув зубы в яростном разочаровании. Не удивительно, что его эмоции так противоречат друг другу. Учения Академии сами по себе были противоречивы. Темная сторона не допускала ни милосердия, ни прощения. Хотя от учеников ожидалось, что они отступят, едва взяв верх над оппонентом на дуэльном ринге. Это было неправильно.

Бэйн подошел к двери Кордиса. Он задержался, стараясь сделать выбор между неизбежностью наказания и злостью на возмутительную ситуацию, в которую его и всех остальных учеников вовлекали каждый день.

Гнев, решил он, наконец, послужит ему лучшим образом.

Он коротко постучал в дверь и, когда изнутри донеслось разрешение войти, отворил ее. Кордис преклонил колени в центре комнаты, погрузившись в глубокую медитацию. Бэйн был в этой комнате и прежде, и не мог не восхититься ее экстравагантностью. Стены украшали дорогие гобелены и ковры. Кругом, придавая тусклое сияние туманному воздуху, беспорядочно стояли золотые жаровни и курильницы, в которых жглись густые благовония. В одном из углов покоилась широкая роскошная кровать. В другом стоял искусно гравированный стол из обсидиана, с небольшим ларем на поверхности.

Крышка ларя была открыта, обнажая лежащие внутри ювелирные изделия: ожерелья и цепочки из драгоценных металлов, кольца из золота и платины, инкрустированные полудрагоценными камнями. Кордис приложил большие усилия не только для того, чтобы окружить себя материальными благами и богатым убранством, но и для того, чтобы обратить на все это чужое внимание. Бэйн подозревал, что Повелитель ситов в какой-то мере получал удовольствие (и силу) от завистливого вожделения и алчности, вселяемых в остальных его имуществом.

Впрочем, безделушки для Бэйна не представляли интереса. Его больше впечатляли манускрипты и тома, рядами стоящие на полках вдоль стены; каждая из великолепных книг была обтянута кожей с золотым тиснением. Многие тома насчитывали тысячи лет, и он знал, что они содержали секреты древних ситов.

Повелитель Кордис, наконец, поднялся на ноги и выпрямился, взглянув сверху вниз на студента серыми, впалыми глазами.

- Каз'им рассказал мне о том, что произошло вчера утром, - произнес он. - Он сказал мне, что ты несешь ответственность за смерть Фогара.

Тон его голоса не сказал Бэйну ровным счетом ничего относительно его эмоционального состояния.

- Я не могу нести за это ответственность, - спокойно ответил Бэйн. Он был зол, но не глуп. Следующие свои слова он подбирал очень осторожно; он хотел убедить Повелителя Кордиса, а не привести его в ярость. - Фогар опустил защиту. Он оставил себя уязвимым на ринге. Было бы проявлением слабости не воспользоваться этим.

Это было не совсем правдой, но достаточно близко к ней. Одним из первых уроков, которые преподал студентам Каз'им, было сооружение вокруг себя защитного экрана, который не даст врагу использовать Силу. Одаренный Силой оппонент мог вырвать твой светомеч, сбить тебя с ног, или даже потушить клинок меча, не касаясь рукой и не используя оружия. Щит Силы был самой главной и самой необходимой защитой из всех.

Она стала для всех учеников инстинктом, почти что их второй сущностью. Как только клинок опускался, поднимался защитный покров. Оборона от силового натиска противника и сокрытие собственных действий требовали столько же концентрации и энергии, сколько и увеличение физической отваги или предугадывание движений соперника. Это была та невидимая часть боя, незримая битва умов (а не банальное противостояние тел и клинков), которая почти всегда определяла исход дуэли.

- Каз'им говорил, что Фогар не опускал защиты, - парировал Кордис. - Он сказал, что ты просто прорвался через нее. Его оборона не смогла устоять перед твоей мощью.

- Мастер, вы хотите, чтобы я был сдержанным, когда мой противник слаб?

Это был довольно провокационный вопрос. На который Кордис даже не потрудился ответить.

- Одно дело, поразить оппонента на ринге. Но даже после его падения, ты продолжил атаковать его. Он был побежден задолго до того, как ты совершил убийство. То, что сделал ты, нисколько не отличается от поражения мечом павшего и бессознательного врага... подобное не допускается на тренировках.

Слова попали почти в цель, воскресив чувство вины, которое Бэйн старался похоронить как раз по пути сюда. Кордис молчал, ожидая хоть какой-то реакции. А Бэйну надо было дать ответ. Но единственное, что приходило на ум, это вопрос, который мучал его все сумеречные часы перед рассветом.

- Каз'им знал, что происходит. Он видел, что я делаю. Почему он не остановил меня?

- И в самом деле, почему? - спокойно ответил Кордис. - Повелитель Каз'им хотел увидеть, что произойдет. Он хотел увидеть, как ты поведешь себя в этой ситуации. Будешь ли ты милосердным... или сильным.

И вдруг Бэйн понял, что он был вызван в покои Мастера не для наказания.

- Я... не понимаю. Я думал, что запрещено убивать другого ученика.

Кордис кивнул.

- Нам не нужны студенты, нападающие друг на друга в коридорах; мы хотим, чтобы ваша ненависть была направлена против джедаев, а не против друг друга.

Слова вторили аргументу, к которому Бэйн пришел всего лишь несколько минут назад. Но то, что последовало дальше, он никак не ожидал.

- Несмотря на это, смерть Фогара может стать незначительной утратой, если поможет тебе раскрыть твои полные возможности. Для тех, кто силен в темной стороне, можно сделать исключение.

- Как Зирак? - спросил Бэйн. Слова вылетели непроизвольно, и он даже не успел осознать, что сказал.

К счастью, вопрос скорее позабавил Кордиса, нежели оскорбил его.

- Зирак понимает мощь темной стороны, - сказал он с улыбкой. - Тьму питают страсти.

- Покой - это ложь, есть только страсть, - заученно проговорил Бэйн. - Через страсть я познаю силу.

- Совершенно верно. - Кордис, казалось, был доволен, хотя сложно было сказать, собой ли, или своим студентом. - Через силу я познаю мощь; Через мощь я познаю победу?

- Через победу мои оковы рвутся, - почтительно продекламировал Бэйн.

- Уясни это - по настоящему уясни это - и возможности твои будут безграничны!

Кордис освобождающе взмахнул рукой, затем снова уселся на коврик для медитации, едва Бэйн повернулся, чтобы уйти. У самой двери молодой человек помедлил и обернулся.

- Кто такой сит'ари? - выпалил он.

Кордис склонил голову набок.

- Где ты слышал это слово? - его голос стал серьезным.

- Я... я слышал, как его употребляли некоторые студенты. О Зираке. Они говорили, что он может быть сит'ари.

- Некоторые из старых текстов рассказывают о сит'ари, - медленно ответил Кордис, указывая окольцованным когтем на книги, расставленные по комнате. - Говорят, что ситов однажды возглавит совершенное создание, тот, кто воплотит темную сторону и все, за что мы боремся.

- Зирак и есть это совершенное создание?

Кордис пожал плечами.

- Зирак - сильнейший студент Академии. На данный момент. Быть может, со временем он превзойдет Повелителя Каз'има и меня, равно как и всех остальных Повелителей. А может, нет. - Он сделал паузу. - Многие из Мастеров не верят в легенду о сит'ари, - через мгновение продолжил он. - Повелитель Каан тоже отрицает ее. Она идет вразрез с философией, лежащей в основе Братства Тьмы.

- А вы, Мастер? Вы верите в легенду?

Бэйн ждал, пока Кордис обдумывал ответ. Казалось, это длилось вечность.

- Такие вопросы слишком опасны, чтобы задавать их, - наконец, вымолвил Темный Повелитель. - Но если сит'ари больше, чем легенда, он не родится, уже имея в голове все наши учения. Он должен пройти через тигль испытаний и битв, чтобы достигнуть такого совершенства. Кое-кто мог бы сказать, что подобное обучение - цель этой Академии. Но я не согласился бы, заявив, что мы тренируем наших учеников для того, чтобы те примкнули к рядам Повелителей ситов. Тренируем с той целью, чтобы они могли встать бок о бок с Кааном и остальным Братством.

Поняв, что этот ответ был не хуже того, что он намеревался получить, Бэйн поклонился и покинул покои. Его освободили от преступления, одарили прощением благодаря его силе и потенциалу. Ему следовало бы ликовать, торжествовать. Но, по какой-то причине, все, о чем он мог думать, направляясь на крышу к другим студентам, было неприятное бульканье предсмертных вздохов Фогара.

* * *

Этой ночью, в уединении комнаты, Бэйн изо всех сил старался отыскать смысл произошедшего. Он искал глубинную мудрость за словами Мастера. Кордис сказал, что его эмоции - его гнев - позволили призвать силу, чтобы одолеть Фогара. Он сказал, что темную сторону питает страсть. Бэйн испытывал подобное слишком часто, потому знал, что это правда.

Но он не мог отделаться от ощущения, что здесь было и нечто большее. Он не считал себя бессердечным. Он не верил, что был беспощадным или жестоким. Но как еще объяснить то, что он сделал с беспомощным макуртом? Это было убийство, или казнь... и Бэйн никак не мог найти правильный ответ.

У него на руках было много крови: он убил сотни, может даже тысячи республиканских солдат. Но то была война. И убитый на Апатросе энсин был лишь актом самозащиты. Все это были случаи из разряда "убей или будь убитым", и он не испытывал никакого сожаления о содеянном. Но то, что произошло вчера, было иным.

Как он ни старался, он не мог найти оправдание случившемуся на ринге. Фогар насмехался над ним, вскармливая его гнев и смертоносную ярость. И все же, он не мог извинить себя даже тем, что был захвачен накалом страстей. Возможно, он не был с собой честен. Притягивая темную сторону, он чувствовал бушующие в себе эмоции, но само деяние было холодным и обдуманным. Даже расчетливым.

Лежа в кровати, Бэйн задавался вопросом, были ли взаимоотношения между страстью и темной стороной более сложными, чем пояснил Кордис? Он закрыл глаза, снова вернувшись мыслями к произошедшему. Дыша медленно и глубоко, он постарался оставаться спокойным и бесстрастным, чтобы проанализировать свои ошибки.

Он был унижен и оскорблен, и отплатил гневом. Гнев позволил ему призвать темную сторону, чтобы ударить ею по врагу. Он помнил чувство восторга, триумфа, когда Фогара отшвырнуло прочь по воздуху. Но было и что-то еще. Даже после победы его ненависть продолжала расти, вздымаясь словно пламя, потушить которое можно было только кровью.

Темную сторону питала страсть, но что если страсть точно так же питала и темную сторону? Эмоции приносили силу, но эта сила множила интенсивность эмоций... которые вкупе давали увеличение силы. При подходящих обстоятельствах это могло создать цикл, который завершится только тогда, когда человек достигнет пределов возможностей управления Силой - или когда цель его гнева и ненависти будет уничтожена.

Несмотря на тепло в комнате, по спине Бэйна пробежал холодок. Как вообще возможно было вмещать или контролировать силу, питавшую саму себя? Чем больше он, как ученик, будет учиться привлекать Силу, тем больше его будут контролировать эмоции. Чем сильнее человек станет, тем менее рационален он будет. Это неизбежно.

Нет, - подумал Бэйн. Он что-то упустил. Должен был упустить. Если это было правдой, Мастера обучали бы студентов техникам ухода от таких ситуаций. Обучали бы дистанцировать себя от собственных эмоций, даже если те использовались для призыва темной стороны. Но в его обучении не было ничего похожего, так что анализ Бэйна, скорее всего, неверен. Должен быть неверен!

Отчасти успокоившись, Бэйн позволил комфорту сна поглотить свои мысли.

* * *

- Меня от тебя тошнит! - сплюнул отец. - Погляди, как много ты жрешь! Да ты еще хуже, чем паршивая зуккская свинья!

Дес старался игнорировать его. Он сгорбился на стуле за обеденным столом и сосредоточился на еде, запихивая в рот то, что можно было подцепить вилкой.

- Ты слышал меня, пацан? - фыркнул отец. - Думаешь, эта еда перед тобой бесплатная? Я ее оплачиваю, знаешь ли! Я надрывался каждый день недели, но я сейчас должен даже больше, чем в начале этого поганого месяца!

Харст был пьян, как обычно. Его глаза остекленели, и от него по-прежнему несло рудниками; он не потрудился даже принять душ, перед тем как приложиться к бутылке, которую прятал под одеялом на своей койке.

- Ты что хочешь, чтобы я начал вкалывать по две смены, чтобы прокормить тебя, пацан? - выкрикнул он.

Не поднимая глаз от тарелки, Дес пробурчал:

- Я отрабатываю столько же смен, сколько и ты.

- Чего? - сказал Харст, его голос упал до угрожающего шепота. - Что ты сейчас сказал?

Вместо того чтобы прикусить язык, Дес поднял голову от тарелки и вперил взгляд прямо в красные, затуманенные отцовские глаза.

- Я сказал, что отрабатываю столько же смен, сколько и ты. А мне только восемнадцать.

Харст встал, откинув свой стул.

- Восемнадцать, а все еще слишком туп, чтобы понять, когда надо держать язык за зубами. - Он разочарованно покачал головой. - Кровожадное проклятие моего существования - вот ты кто.

Швырнув вилку в тарелку, Дес встал в полный рост, опрокинув собственный стул. Теперь он был выше, чем отец, и на теле уже начинали проступать мускулы, наработанные в туннелях.

- Собираешься избить меня? - бросил он отцу. - Намерен преподать мне урок?

Челюсть Харста отвисла.

- Да что у тебя с башкой творится, сосунок?

- Меня воротит от всего этого, - огрызнулся Дес. - Ты валишь свои проблемы на меня, но это ты пропиваешь все наши кредиты. Может если бы ты, наконец, протрезвел, мы смогли бы убраться с этого вонючего мирка!

- Ах ты дерзкий, мерзопакостный щенок! - взревел Харст, вдвинув стол в стену.

Он перескочил через опустевшее теперь пространство и схватил Деса за руки так крепко, словно это была пара дюрастиловых наручников. Юноша попытался вырваться, но отец был намного тяжелее его, и почти половина его веса приходилась на мускулы.

Поняв, что это безнадежно, Дес перестал сопротивляться спустя несколько секунд. Но он не собирался унижаться и плакать. Только не в этот раз.

- Если хочешь избить меня, - сказал он, - запомни, что это будет в последний раз, старик. Тебе лучше хорошенько постараться.

Харст так и сделал. Он накинулся на своего сына с животной яростью озлобленного, отчаявшегося человека. Он сломал ему нос, подбил оба глаза. Он выбил ему два зуба, рассек губу, и переломал ребра. Но пока все это продолжалось, Дес не сказал ни слова, и не пролил ни единой слезы.

Той ночью, когда Дес лежал в своей кровати, слишком контуженный и опухший, чтобы заснуть, единственная мысль крутилась у него в голове, заглушаемая лишь громким пьяным храпом Харста, отрубившегося в углу.

Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты умрешь.

В этот момент он ненавидел своего отца, как никогда. Он воображал себе, как гигантская рука сжимает его жестокое сердце.

Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты умрешь.

Слова прокручивались в голове снова и снова, бесконечной мантрой, словно он мог сделать их явью посредством одной лишь силы воли.

Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты умрешь.

Слезы, которые он сдерживал при зверской трепке, наконец, накатились, теплыми каплями заструившись по его багровому, отекшему лицу.

Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты умрешь. Надеюсь, ты...

Бэйн внезапно проснулся, его сердце бешено колотилось, сам он был мокрый от пота, как и одеяло, спутавшегося в его ногах. На краткий миг Бэйн подумал, что он снова на Апатросе в тесной комнате, наполненной храпом Харста и тягостным смрадом спиртных напитков. Потом он понял, где находится, и кошмар начал отступать. На смену ему пришло ужасное осознание.

Харст умер той ночью. Власти постановили, что смерть была естественной. Инфаркт был вызван совокупностью чрезмерного употребления алкоголя, работы на рудниках и перенапряжения от избиения сына голыми руками до полусмерти. Они даже не заподозрили настоящей причины. Не подозревал о ней и Бэйн. До настоящего момента.

Слегка вздрагивая, он поворочался, изнуренный, но знающий, что сон этой ночью к нему не вернется.

Фогар не был первым, кого он убил с помощью Силы. И, скорее всего, не последним. Бэйн был достаточно умен, чтобы понимать это.

Он встряхнул головой, чтобы рассеять воспоминания о смерти Харста. Этот человек не заслужил ни сострадания, ни прощения. Слабые всегда будут уничтожены сильными. Если Бэйн хочет выжить, ему надо стать одним из сильных. Вот почему он был здесь, в Академии. Это было его целью. Это было путем темной стороны.

Но осознание никак не повлияло на тошнотворное чувство у него в животе, а когда он закрыл глаза, то снова увидел лицо отца.

Глава 12

- Нет! - рявкнул Каз'им, презрительно оттолкнув в сторону тренировочный меч Бэйна собственным оружием. - Неверно! Ты слишком медлителен при первом переходе. Ты оставляешь левый бок незащищенным для быстрого встречного удара.

Мастер клинка обучал его новой последовательности; он преподавал ее уже больше недели. Но отчего-то у Бэйна не получалось усвоить вереницу движений. Меч у него в руке казался неповоротливым и неуклюжим.

Он отступил назад и снова принял выжидательную позицию. Каз'им, окинув его взглядом, встал в защитную стойку. Бэйн глубоко вдохнул, пытаясь сфокусировать свой разум, прежде чем снова повторить связку.

Его мускулы двигались инстинктивно, пробуждая действие. Со свистом клинок из нижнего положения вспорол воздух, промелькнув размытым пятном... но слишком медленно. Каз'им моментально отреагировал, уйдя в сторону, и выписал своим двухклинковым оружием длинную, быструю дугу, которая крепко треснула Бэйна по ребрам.

Воздух со свистом вырвался из легких, и Бэйн ощутил жгучую боль шипов пелко, последовавшую за слишком знакомым онемением, которое распространилось по левой стороне туловища. Он беспомощно отшатнулся назад, пока Каз'им молча за всем наблюдал. Бэйн постарался устоять на ногах, но не смог, неуклюже свалившись наземь. Мастер клинка разочарованно покачал головой.

Бэйн заставил себя подняться, стараясь не показывать собственное расстройство. Прошло уже почти три недели с тех пор, как он одолел Фогара на ринге, и с того самого момента он тренировался вместе с Каз'имом на индивидуальных сеансах, чтобы улучшить свое мастерство владения мечом. Но почему-то не достиг никакого прогресса.

- Простите, Мастер. Я снова буду практиковать комплексные упражнения, - сказал он, скрипя зубами.

- Комплексные упражнения? - повторил тви'лек безжалостным и глумливым голосом. - И что это даст?

- Я... я должен выучить связку лучше. Чтобы стать быстрее.

Каз'им сплюнул на землю.

- Если ты действительно в это веришь, значит, ты глупец.

Бэйн, не зная, как реагировать, просто молчал.

Мастер клинка сделал шаг вперед и резко двинул его по уху. Удар предназначался не для того, чтобы причинить боль, а чтобы унизить его.

- Фогар был лучше тренирован, чем ты, - фыркнул он. - Он знал больше связок, больше форм. Но они не смогли спасти его.

Связки - лишь орудие. Они помогают тебе освободить твой разум, чтобы ты мог почерпнуть Силу. Вот где ты найдешь ключ к победе. Не в мускулах рук или в быстроте клинка. Ты должен воззвать к темной стороне, чтобы уничтожить врага!

Стиснув челюсть от сжигающей боли, растекшейся теперь по всей левой стороне тела, Бэйн смог только кивнуть.

- Ты сдерживаешься, - продолжал Мастер. - Не пользуешься Силой. Без нее твои движения медленны и предсказуемы.

- Я... очень стараюсь, Мастер.

- Стараешься? - Каз'им в отвращении отвернулся. - Ты потерял волю к сражению. Урок окончен.

Поняв, что его отпустили, Бэйн медленно поплелся к лестнице, ведущей с храмовой крыши. Когда он дошел до нее, Каз'им выкрикнул последний совет:

- Возвращайся, когда будешь готов принять темную сторону вместо того, чтобы отталкивать ее от себя.

Бэйн не смог даже обернуться: боль и онемение в левом боку делали это невозможным. Но пока он ковылял вниз по лестнице, слова Повелителя Каз'има отдавались в ушах звоном истины.

Это был не первый тренировочный сеанс, что он провалил. И его провалы не ограничивались Каз'имом и светомечом. Бэйн заработал как репутацию, так и престиж, победив Фогара; кое-кто из Мастеров выказал внезапную готовность дать ему индивидуальные уроки. Но, несмотря на дополнительное внимание, способности Бэйна совершенно не прогрессировали. Если точнее, он даже сделал несколько шагов назад.

Он прошел по коридорам к своей комнате, затем осторожно лег на кровать. Пока он был парализован ядом пелко, оставалось лишь отдыхать и медитировать.

Было очевидно, что что-то пошло не так, но что именно он не мог сказать с точностью. Он не чувствовал больше энергии. Не ощущал в себе жизнь. Когда он впервые обрел восприимчивость к Силе, чувства его невероятно обострились: мир стал резонансным и более реальным. Теперь же все было глухим и отдаленным. Он ходил по коридорам Академии, словно находясь в каком-то трансе.

Он плохо спал; ему продолжали сниться кошмары. Иногда ему снился отец и ночь, когда тот умер. В остальное время ему снился бой с Фогаром. Временами сны переплетались, сливаясь в одно ужасное видение: макурт избивает его в комнате на Апатросе, а отец лежит мертвый на дуэльном ринге на вершине коррибанского храма. И всякий раз Бэйн просыпался в мокром ознобе, задыхаясь от крика.

Но не только отсутствие сна вгоняло его в жуткий ступор. Страсть, которая вела его, улетучилась. Бушующий огонь внутри него погас, его сменила холодная пустота. А без своей страсти он был неспособен призвать энергию темной стороны. Повелевать Силой становилось все сложнее и сложнее.

Поначалу перемены были неуловимы, едва различимы. Но со временем незаметное стало зримым. Теперь передвижение даже мелких предметов просто опустошало его. Он был медлителен и неуклюж с тренировочным мечом. Он не мог больше предвидеть действия противника; он мог реагировать только на само движение.

Скрывать было бесполезно: он регрессировал. Ученики, которых он превзошел давным-давно, снова нагнали его. Он видел что отставал, просто наблюдая за другими студентами в ходе их занятий... что означало, что и они, вероятно, так же наблюдали за ним.

Он снова подумал о том, что сказал ему учитель-тви'лек. Ты потерял волю к сражению.

Каз'им был прав. Бэйн чувствовал, что она ускользает от него со времени первого сна об отце. К сожалению, он совершенно не представлял к себе, как возвратить гнев и пыл соперничества, которые подпитывали его эффектное восхождение в иерархии учеников-ситов.

Возвращайся, когда будешь готов принять темную сторону вместо того, чтобы отталкивать ее от себя.

Что-то сдерживало его. Что-то внутри него испытывало ужас от того, в кого он превратился. Он медитировал по несколько часов в день, концентрируя разум на поиске кружащейся водоворотом, пульсирующей ярости темной стороны, запертой внутри себя. Но поиски были тщетны. Холодная завеса опустилась на само его естество, и как он ни старался, он не мог разорвать ее, чтобы завладеть силой, лежащей за ней.

И он истощал свой запас времени. До сих пор никто не смел бросить ему вызов на дуэльном ринге - только не после смерти Фогара. Ужасная кончина макурта все еще внушала достаточно страха в других студентов, чтобы они держались от него подальше.

Но Бэйн знал, что еще немного, и они перестанут хранить дистанцию. Его уверенность и возможности шли на убыль, а неудачи становились публичными. Вскоре они будут так же очевидны для студентов, как и для него.

В первые дни после смерти Фогара его единственно реальным соперником был Зирак. Теперь же каждый ученик на Коррибане представлял собой потенциальную угрозу. Его просто убивала безнадежность ситуации. Из-за этого ему хотелось орать и в бессильном гневе скрести ногтями по каменным стенам. И все же, несмотря на все свое разочарование, он не способен был вызвать страсть, питавшую темную сторону.

Вскоре на ринг ступит претендент, горящий желанием одолеть его. И он не мог ничего сделать, чтобы отсрочить приближение этого момента.

* * *

Повелитель Каан беспокойно мерил шагами мостик флагмана "Сумерки", в то время как тот проплывал по орбите над индустриальным миром Брентаал IV. Флот ситов оккупировал сектор Бормеа, регион космоса, где пересекались Перлемианский торговый и Хайдианский пути. Братство Тьмы контролировало теперь два главных гиперпространственных маршрута, обслуживающих Миры Ядра; сопротивление Республики неуклонно наступающему флоту ситов было подавлено.

И все же, невзирая на самую последнюю победу, Каан чувствовал, что что-то не так. Завоевание сектора Бормеа прошло слишком уж гладко. Такие миры, как Корулаг, Чандрила и Брентаал - все пали с неожиданной быстротой, а их защитники проявили только видимость сопротивления, прежде чем отступить перед нахлынувшей ордой.

Он ощутил лишь горстку джедаев среди противостоявших им республиканских сил. Это было не в первый раз, когда джедаи практически отсутствовали в ключевых битвах: в ходе сражений у Беспина, Саллуста и Таанаба, Каан ожидал столкновения с флотом, ведомым Мастером джедаем Хотом, единственным республиканским командиром, кто был способен одерживать победу в бою против ситов. Но генерал Хот - несмотря на репутацию, которую заработал на ранних этапах войны - так и не появился.

Первое время Каан подозревал, что это была западня, некий план, детально разработанный и подготовленный коварным Хотом, чтобы заманить в ловушку и уничтожить своего заклятого врага. Но если это и был капкан, то он никак не срабатывал. Ситы наступали по всем фронтам; они почти уже осадили подступы к самому Корусанту. А джедаи почитай пропали, по-видимому, бросив Республику во времена величайшей необходимости.

Ему полагалось пребывать в экстазе. Без джедаев война была все равно, что окончена. Республика падет в ближайшие месяцы, и ситы придут к власти. Но куда пропали джедаи? Каану это не нравилось. Странное сообщение, которое Копеж прислал всего несколько часов назад, только добавило ему беспокойства. Тви'лек направлялся на "Сумерки" со срочными новостями о Руусане, новостями, которые он не стал передавать по официальным каналам связи. Новостями столь важными, что он решил доставить их лично.

- Перехватчик только что сел на посадочной палубе "Сумерек", Повелитель Каан, - доложили с мостика.

Несмотря на страстое желание услышать вести Копежа, Каан устоял против искушения спуститься в ангар, чтобы лично встретить его. Он чувствовал, что случилось что-то очень, очень плохое, но необходимо было сохранять видимость спокойной уверенности перед лицом своих солдат. Но терпение все же не было присуще многим Повелителям ситов, и он не мог заставить себя прекратить расхаживать взад-вперед, ожидая, когда тви'лек доберется до мостика и доставит свои тревожные известия.

Время ожидания Копежа показалось часами, хотя прошло лишь несколько минут. Выражение его лица, когда он пересек мостик и формально поклонился, нисколько не облегчило растущие мрачные опасения Каана.

- Я должен поговорить с тобой наедине, Повелитель Каан.

- Можешь говорить здесь, - заверил его Каан. - Сказанное не покинет этого корабля.

Экипаж мостика "Сумерек" был тщательно подобран лично Кааном. Все дали клятву служить с абсолютной верностью; они знали о серьезных последствиях, ждущих их в случае ее нарушения.

Копеж с подозрением огляделся вокруг, но все члены судовой команды сосредоточились на работе. Никто, казалось, даже не замечал их.

- Мы потеряли Руусан, - прошептал он, несмотря на заверения Каана. - База, размещенная на поверхности, орбитальная флотилия... все уничтожено!

На мгновение Каан потерял дар речи. Когда он заговорил, голос его перешел на шепот, как и голос Копежа.

- Как такое могло произойти? У нас шпионы повсюду в республиканской армии. Весь их флот отступил к Ядру. Все они! Они просто не могли собрать достаточно сил, чтобы отбить Руусан. Не могли, без того чтобы мы не узнали!

- Это была не Республика, - ответил Копеж. - Джедаи. Сотни. Тысячи. Мастера, Рыцари, Падаваны: целая армия джедаев.

Копеж громко выругался. Никто из экипажа даже не взглянул в его направлении, помня о собственной выучке и страхе перед командиром.

- Лорд Хот понял, что сила Ордена джедаев распласталась слишком тонким слоем в попытке защитить Республику, - продолжал Копеж. - Он собрал всех их в единое войско с одной лишь целью: уничтожить властителей темной стороны. Их не волнуют больше наши солдаты и наш флот. Все, что они хотят, это уничтожить нас: учеников, служителей, Мастеров... и особенно Темных Повелителей. Лорд Хот лично возглавляет их, - добавил тви'лек, хотя Каан уже и сам догадался об этом. - Они называют себя Армией Света.

Копеж помедлил, чтобы дать новостям усвоиться. Каан сделал несколько глубоких вдохов, безмолвно проговаривая Кодекс ситов, чтобы вновь сфокусировать свои бушующие мысли.

И потом рассмеялся.

- Армия Света против Братства Тьмы.

Копеж озадаченно уставился на него.

- Хот знает, что джедаи не способны разбить наши огромные армии, - объяснил Каан. - Больше не способны. Республика обречена. Так что теперь он сконцентрировался непосредственно на нас: лидерах этих армий. Отруби голову - и тело умрет.

- Мы должны послать наш флот на Руусан, - предложил Копеж. Весь целиком. Сокрушить джедаев одним ударом и навсегда изгнать их из Галактики.

Каан покачал головой.

- Именно этого Хот и добивается. Отвлечь наши армии от Республики, отвести их от Корусанта. Оставить все пространство, которое мы отвоевали, ради безрассудной и бессмысленной атаки на джедаев.

- Бессмысленной?

- Ты говоришь, у него есть армия джедаев: тысячи джедаев. Какие шансы у флота простых солдат против такого врага? Корабли и оружие ничто по сравнению с могуществом Силы. Хот знает это.

В конце концов, Копеж понимающе кивнул.

- Ты всегда говорил, что эта война не определится военной мощью.

- Именно. По сути, Республика - лишь тень. Только посредством абсолютного истребления Ордена джедаев мы можем достичь истинной победы. И Хот был достаточно любезен, чтобы собрать всех их в одном месте лично для нас.

- Но Братство не может состязаться с объединенной мощью всего Ордена джедаев, - возразил Копеж. - Их слишком много, а нас слишком мало.

- Наши ряды шире, чем ты думаешь, - сказал Каан. - У нас есть академии, рассеянные по всей Галактике. Мы можем пополнить свои ряды Мародерами с Хоногра и Гентеса. Мы соберем всех убийц, тренируемых на Умбаре. Мы отошлем приказы студентам на Датомире, Иридонии и в остальных академиях присоединиться к рядам Братства Тьмы. Мы соберем свою собственную армию ситов - единственно способную разгромить Хота и Армию Света!

- А что с Академией на Коррибане? - спросил Копеж.

- Они примкнут к Братству, но только после того, как закончат обучение под руководством Кордиса.

- Мы можем использовать их против джедаев, - настаивал Копеж. - Коррибан - приют сильнейших наших учеников.

- Именно поэтому слишком опасно втягивать их в конфликт, - пояснил Каан. - Вместе с силой приходит честолюбие и конкуренция. В пылу сражения их эмоции возобладают над умами; они обернутся друг против друга. Расколют наши ряды во внутренней борьбе, в то время как джедаи останутся сплоченными. - Он сделал паузу. - В прошлом это случалось с ситами слишком часто; я не позволю подобному произойти вновь. Они останутся с Кордисом и закончат свое обучение. Он научит их дисциплине и лояльности Братству. Только тогда они присоединятся к нам на поле боя.

- Ты правда веришь в это, - спросил Копеж, - или так сказал тебе Кордис?

- Не позволяй недоверию к Кордису скрыть от тебя то, чего мы пытаемся достигнуть, - упрекнул Каан. - Его воспитанники - будущее Братства. Будущее ситов. Я не окуну их в эту войну до тех пор, пока они не будут готовы. - Тон его голоса четко говорил об окончании спора. - Ученики на Коррибане присоединятся к Братству в свое время. Но это время еще не настало.

- Ну, тогда лучше бы поскорее, - проворчал Копеж, только отчасти успокоенный. - Я не думаю, что мы сможем одолеть Хота без них.

Каан протянул руку и крепко сдавил массивное плечо тви'лека.

- Никогда не бойся, друг мой, - сказал он с улыбкой. - Джедаи не смогут устоять перед нами. Мы уничтожим их на Руусане и сотрем с лица Галактики. Может ученики и будущее Братства, но настоящее принадлежит нам!

К облегчению Каана, Копеж улыбнулся в ответ. Лидер Братства не слишком обрадовался бы, узнав, что Копеж получил удовлетворение во многом от мысли, что Кордис пропустит триумф грядущей победы.

* * *

Повелитель Каз'им вошел в богато обставленные покои и кивнул главе Академии.

- Ты хотел меня видеть?

- Новости с фронта, - сказал Кордис, неспешно подымаясь с коврика для медитации. - Джедаи собрались на Руусане под единым знаменем. Генерал Хот ведет их.

 Отправлено: 23.09.07 14:23. Заголовок: Re:

Глава 13

Бэйн знал, что должен что-то предпринять. Его положение становилось безнадежным. Он все еще был не в ладах с собой, не способен призвать силу, которую использовал для уничтожения Фогара. Но теперь его слабость получила огласку.

Вчера, во время вечерних тренировок, он подошел к Каз'иму, чтобы договориться о времени индивидуальных уроков, надеясь все-таки сбросить оковы охватившей себя летаргии. Но Мастер клинка отверг его, покачав головой, и обратил внимание на другого студента. Сигнал поняли все: Бэйн уязвим.

Когда студенты после утренних занятий собрались в круге на вершине храма, Бэйн уже знал, что надо будет сделать. Репутация берегла его от вызовов со стороны других студентов. Теперь же от его репутации не осталось и следа. Но он не мог просто сидеть, сложа руки, и ждать, когда один из учеников вызовет его на дуэль и одержит победу. Ему необходимо было перехватить инициативу; необходимо было атаковать. Сегодня он должен быть первым, кто ступит на ринг.

Само собой, если он бросит вызов слабому студенту, все воспримут это как подтверждение изъяна, что он так старательно скрывал. Была единственная возможность искупить себя в глазах школы и преподавателей; был единственный противник, которого он мог вызвать.

Несколько учеников по-прежнему сновали вокруг, пытаясь отыскать место, где можно было без помех наблюдать за утренним действом. Уже вошло в привычку ждать, пока все займут свои места, прежде чем вызов будет брошен, но Бэйн понимал, что чем дольше он выжидает, тем сложнее будет задача. Он смело ступил в центр ринга, ловя любопытные взгляды других студентов. Каз'им смерил его взглядом неодобрения, но Бэйн постарался выкинуть это из головы.

- У меня есть вызов, - объявил он. - Я вызываю Зирака.

Среди студентов раздался возбужденный гул, но Бэйн едва расслышал его за биением собственного сердца. Зирак нечасто сражался в полновесном бою; Бэйн никогда не видел его в действии. Но слышал, как другие студенты говорили о мастерстве Зирака на дуэльном ринге, толкая безумные байки о его непобедимых способностях. С тех пор как забрак повстречался с ним на лестнице, Бэйн наблюдал за своим оппонентом на тренировках, готовясь к этому противостоянию. И судя по тому, что он увидел, раздутые отзывы о его мастерстве были слишком уж точны.

В отличие от большинства студентов, Зирак предпочитал двухклинковый тренировочный меч традиционному одноклинковому. Не считая самого Каз'има, по мнению Бэйна, Зирак был единственным, кто владел экзотическим оружием с такой сноровкой. Неопытному глазу Бэйна его техника виделась едва ли не совершенством. Казалось, он всегда был предельно собран; всегда в наступлении. Даже в простых комплексных упражнениях его превосходство было просто очевидным. Зирак был способен овладеть новой последовательностью всего за несколько дней, в то время как большинству студентов на это требовалось две-три недели. И сейчас Бэйну предстояло сойтись с ним на ринге.

Ответив на вызов, забрак выступил из толпы, двигаясь медленно и грациозно. Только подходя к центру ринга, он уже источал дух угрозы. Приближаясь, он мимоходом помахивал своим оружием: двойные дюрастиловые лезвия высекали в воздухе длинные, неспешные дуги.

Бэйн наблюдал за ним, чувствуя, как ритм сердца и дыхание участились, едва тело высвободило в организм адреналин, инстинктивно подготавливая себя к предстоящему бою. Однако в противоположность физическому, эмоциональное состояние Бэйна совершенно не изменилось. Он ожидал, что почувствует волны страха и гнева при приближении Зирака - эмоции, от которых он мог бы подпитаться, чтобы прорвать завесу безжизненности и высвободить темную сторону. Но летаргический ступор по-прежнему окутывал его глухим, серым саваном.

- Жаль, что ты не вызвал меня раньше, - прошептал Зирак, так, чтобы только Бэйн мог расслышать. - В первую неделю после смерти Фогара многие считали, что ты мне ровня. Я заработал бы немалый престиж, одолев тебя. Теперь этому уже не бывать.

Зирак остановился всего в нескольких метрах. Его двухклинковый меч по-прежнему неторопливо выплясывал в воздухе. Он двигался как живой, словно животное, предвкушающее охоту, слишком взбудораженное, чтобы оставаться неподвижным.

- Победить тебя сейчас - не слишком большая честь, - произнес он. - Но я получу немалое удовольствие от твоих страданий.

За спиной Зирака Бэйн увидел Ллокая и Йевру, других учеников-забраков, которые проталкивались к переднему краю толпы, чтобы лучше видеть своего покровителя. У брата на лице застыла жестокая ухмылка; у сестры - выражение голодного предвкушения. Бэйн старался не замечать пыла на их алых лицах, позволив им раствориться на фоне серого пейзажа зрителей.

Вся его концентрация была нацелена на изменчивые движения непривычного оружия в руках Зирака. Он пытался запомнить связки, что тот использовал на тренировках. Теперь Бэйн искал информацию, которую могли выдать руки противника - это раскрыло бы то, какую последовательность он планирует использовать для начала боя. Если Бэйн сделает верный вывод, он сможет перейти в контрнаступление и возможно даже закончить битву при первом же выпаде. Это была лучшая возможность победить, но без возможности привлечь Силу шансы на то, чтобы верно угадать избранную врагом последовательность, были очень и очень малы.

Зирак поднял сдвоенный меч над головой, вращая его так быстро, что различить можно было лишь расплывчатое пятно, и ринулся вперед. Один из клинков рубанул свирепым верхним ударом, который Бэйн с легкостью отразил. Но движение было всего лишь уловкой, обеспечившей второму клинку стремительную атаку в поясницу. Распознав маневр в последнюю секунду, Бэйн не смог предпринять ничего другого, кроме как кувыркнуться назад, избегая травмы.

Враг оказался над ним до того, как он поднялся на ноги; двойные лезвия обрушились на него чередованием атак: слева-справа-слева-справа. Бэйн блокировал, перекатывался, изворачивался, и снова блокировал, отражая шквал. Он попытался сделать подсечку, но Зирак предугадал движение и проворно отскочил в сторону, дав Бэйну время, чтобы подняться на ноги.

При следующей атаке Бейн мог только ретироваться, но не дал Зираку добиться преимущества, отступив и вернувшись к базовым оборонительным последовательностям. Он все еще отчаянно пытался добиться хоть какого-то преимущества, наблюдая за движениями своего противника. На секунду показалось, что Зирак использует удары и выпады Ваапада, самой агрессивной и точной из семи традиционных форм. Но в середине последовательности он внезапно переключился на мощную атаку Джем Со, породив такую силу, что даже блокировка удара заставила Бэйна отшатнуться. Быстрый поворот или вращение оружием, а затем один из двойных клинков вдруг вновь проворачивался под опасным углом, заставляя Бэйна терять равновесие при парировании удара.

Во время внезапного перерыва дуэлянты постарались пересмотреть свои стратегии. Оба они тяжело дышали. Зирак крутанул оружие в быстрой, сложной последовательности, которая провела меч под его правой рукой, вокруг спины, над левым плечом, и спереди. Улыбнувшись, он проделал то же самое в обратном порядке.

Бэйн наблюдал за экстравагантным росчерком оружия с ощущением полного поражения. Зирак играл с ним в первых нескольких выпадах, затягивая бой, чтобы победа показалось более впечатляющей. Теперь он показывал свое истинное мастерство, используя связки, которые объединяли несколько форм в одну, стремительно переключаясь между различными стилями в составных схемах, которые Бэйн никогда прежде не видел.

Это был еще один признак превосходства забрака. Если Бэйн попытается комбинировать разные стили в единую последовательность, то он, скорее всего, выбьет себе глаз или заедет по затылку. Было ясно - он побежден; единственной надеждой оставалось то, что враг допустит небрежность и сделает ошибку.

Зирак снова бросился в бой, его тренировочный меч двигался столь быстро, что Бэйн слышал шипение рассекаемого им воздуха. Бэйн стремительно подскочил вперед, чтобы принять вызов, попытавшись призвать силу темной стороны для предугадывания и блокирования движений молниеносных двойных клинков. Он чувствовал, как Сила течет сквозь него, но она казалась отдаленной и пустой: вуаль все еще накрывала его. Он смог удержать парализующие острия меча Зирака на безопасном расстоянии, но это потребовало полной концентрации внимания на контроле собственного лезвия... что сделало его уязвимым для реальной атаки, которую против него направили.

Череп Бэйна взорвалась от боли, когда Зирак двинул его лбом. Боль затуманила зрение скоплением серебряных звезд. С тошнотворным хрустом сломался нос, и наружу хлынул поток крови. Ослепленный и ошеломленный, он смог отразить следующий удар, полагаясь только на инстинкт, ведомый лишь слабым нашептыванием Силы. Но когда его меч отклонился, Зирак повернулся и с разворота нанес удар наотмашь, который раздробил колено Бэйна.

Взревев от боли, Бэйн рухнул на землю, едва успев опереться на свободную руку. Зирак придавил его пальцы своим сапогом, вминая их в твердый камень храмовой крыши. Последовал удар коленом и оглушительный треск раздробленной челюсти.

Последней, отчаянной попыткой Бэйн попытался отшвырнуть противника с помощью темной стороны. Зирак отразил толчок, с легкостью отклонив его щитом Силы, которым окутал себя в самом начале дуэли. Затем он подошел ближе, чтобы завершить все своим оружием. Первый удар подоспел с силой лендспидера, налетевшего на преграду, разбив правое запястье Бэйна. Тренировочный меч вывалился из его внезапно ослабшей хватки. Следующий удар пришелся чуть повыше, и по той же руке, вывихнув локоть.

Незамысловатый удар по лицу заставил осколки от выбитых зубов высыпаться изо рта, а по разбитой челюсти - пронестись резкой боли. Бэйн тяжко склонился вперед, едва сохраняя сознание, в то время как Зирак отступил, опустил меч, и, вытянув свободную руку, взял Бэйна за горло душащей хваткой Силы. Он поднял руку и легко подхватил мускулистого Бэйна, словно ребенка швырнув его через ринг.

Рухнув на землю, Бэйн почувствовал, как треснула еще одна кость, но он уже перешел в шоковое состояние, и не ощущал больше боли. Он лежал неподвижно побитой, перекошенной массой. Кровь из носа и рта заливала горло. Приступ кашля сотряс его тело, и он скорее услышал, чем почувствовал скрежет сломанных ребер.

Все вокруг начало тускнеть. Краем глаза он разглядел лишь покрытые пятнами крови сапоги, движущиеся в его сторону, и только после этого сдался на милость темноте.

* * *

Копеж качал головой, изучая план боевых действий, который Каан разложил на импровизированном столе в своей палатке. Голокарта территории Руусана указывала позиции ситов плавающими над поверхностью красными треугольниками. Позиции джедаев представляли зеленые квадраты. Несмотря на сей высокотехнологичный прогресс, остальная часть карты являла собой простое двумерное изображение окружающей топографии. Оно никак не могло передать ту мрачную разруху, которая фактически превратила Руусан в пустошь, разоренную войной.

Три великих битвы флотилий за прошедший год состоялись высоко над этим миром, каждый раз разбрасывая обломки кораблей проигравшей стороны по практически не населенному миру. Опаленные и покоробившиеся остовы, бывшие когда-то судами, падали в буйные леса, вызвая неистовые пожары, которые превратили почти всю поверхности небольшого мирка в испепеленную и бесплодную землю.

Руусан, несмотря на свой невнушительный размер, стал миром первостепенной важности как для Республики, так и для ситов. Стратегически расположенный на краю Внутреннего Кольца, он, что самое главное, находился на рубеже между безопасным и охраняемым Ядром и остальной Республикой. Руусан был символом. Завоевание его ситами означало дальнейшее их наступление и окончательное завоевание Республики; освобождение подразумевало способность джедаев оттеснить захватчиков и защитить граждан Республики. А результатом этого противоборства явился нескончаемый круговорот сражений, в котором ни одна из сторон не желала признать поражения.

Первая Битва при Руусане наблюдала за нахлынувшим флотом ситов, разбившим на голову республиканские силы с помощью элемента неожиданности и могущества боевой медитации Каана. Вторая битва стала свидетелем того, как Республика попыталась вернуть контроль над Руусаном и потерпела поражение, оттесненная превосходящими силами и огневой мощью противника.

Третье сражение в руусанских небесах ознаменовало возникновение Армии Света. Вместо республиканских крейсеров или истребителей, ситы обнаружили, что столкнулись с флотом, собранным в основном из одного или двухместных истребителей, пилотируемых лишь джедаями. Рядовые солдаты, которые скрепляли армию Каана, не могли противостоять Силе, и Руусан был спасен... на время.

Ситы отплатили Армии Света, собрав все Братство Тьмы в единое войско, и обрушив его на Руусан. Война, которая опустошила верхний мир, опустилась и на поверхность, обернувшись еще более разрушительными последствиями. В сравнении с космическими битвами флотилий, наземный бой был куда более жестким, кровавым и ужасающим.

Копеж ударил кулаком по столу.

- Это безнадежно, Каан.

Другие собравшиеся в палатке Повелители согласно забормотали.

- Позиции джедаев слишком хорошо защищены; у них все преимущества, - сердито продолжал Копеж. - Высота, обороняемые укрепления, превосходящие силы. Нам здесь не победить!

- Посмотри еще раз, - ответил Каан. - Войска джедаев слишком разбросаны.

Крупный тви'лек изучил карту более детально и понял, что Каан прав. Периметр джедаев протянулся слишком далеко от их базового лагеря. Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы понять из-за чего.

Столкновение между армиями джедаев и ситов, ведомыми Мастерами и Темными Повелителями, потрясло основы мира. Мощь силы необузданно бушевала по полям сражений подобно резонансу от взорвавшейся звезды. Города, деревни, простые дома, подхваченные штормом, были уничтожены, оставив после себя лишь смерть и разрушение. Гражданские, угодившие в кильватер войны, вынуждены были спасаться бегством, став беженцами эпической битвы между поборниками Света и Тьмы.

Видя их страдания, джедаи стремились утешить, поддержать и защитить невинных жителей Руусана. Свою стратегию они планировали, основываясь на защите гражданских поселений и районов, пренебрегая даже собственными ресурсами и тактическим преимуществом. Ситы, конечно же, до подобных уступок не снисходили.

- Сострадание джедаев - слабость, - продолжил Каан. - Та, что мы можем использовать в своих интересах. Если мы сконцентрируем все свои силы в одной точке, то сможем устроить брешь в их рядах. Тогда преимущество будет у нас.

Собравшиеся генералы и стратеги Братства Тьмы согласно закивали. Кое-кто повысил голос, ликуя и изливая поздравления. Только Копеж не пожелал присоединиться к торжеству.

- Армия Света по-прежнему превышает нас вдвое, - напомнил крупный тви'лек. - Их линии может кое-где и растянуты, но мы не знаем, где именно они уязвимы. Они в курсе, что наши разведчики наблюдают за ними, и скрывают свое число, так же как и мы. Если атакуем там, где их численность окажется велика, нас разобьют в пух и прах!

Остальные генералы притихли, не разделяя больше энтузиазма лидера, когда был раскрыт столь заметный изъян в его плане. Вновь послышался ропот разногласий и недовольства. Копеж не обращал внимания на реакцию других Повелителей. Несмотря на всю их силу, несмотря на все амбиции, они были словно скопище бант, слепо следующее за стадом. В теории, все в Братстве Тьмы были равны, но на практике же правил Каан.

Копеж понимал это, и готов был идти за ним. Ситы нуждались в сильном и харизматичном вожде, проницательном человеке, чтобы подавить внутреннюю борьбу, терзающую их ряды. Каан был именно таким лидером, и, кроме того, выдающимся военным тактиком. Но этот план был безумием. Самоубийством. В отличие от остальной толпы, Копеж не собирался следовать за Кааном навстречу верной гибели.

- Ты недооценил меня, Копеж, - вновь заверил его Каан спокойным и уверенным голосом, словно заранее предвидел упрек и уже имел на руках готовый ответ. Возможно, так и было. - Мы не ударим до тех пор, пока не узнаем наверняка, в каком месте они уязвимы больше всего, - пояснил Темный Повелитель. - Ко времени нападения, мы будем знать точное количество и состав каждого взвода и патруля вдоль их периметра.

- Каким образом? - спросил Копеж. - Даже наши умбаранские шпионы-тени не могут дать нам таких подробностей. И не с такой быстротой, чтобы использовать их для составления плана атаки. Мы никоим образом не можем добыть информацию, в которой нуждаемся.

Каан засмеялся.

- Конечно же, можем. Один из джедаев предоставит ее нам.

Словно по сигналу раздвинулись полы, прикрывающие вход длинной палатки военного штаба, и внутрь ступила молодая женщина-человек в одеждах Ордена джедаев. Она была среднего роста, но это было единственное, что вообще можно было назвать средним. За плечи ей ниспадали густые черные, с блестящим отливом, волосы. Лицо и фигура были превосходным экземпляром человеческих женских форм; светло-медную кожу оттеняли зеленые глаза, тлеющие жаром как угрозы, так и приглашения. Идя мимо толпы Темных Повелителей, она двигалась с гибкой грацией тви'леккского танцора, со скромной улыбкой на губах притворяясь, будто не слышит их изумленного перешептывания.

Копеж в свое время повидал много поразительных женщин. Среди Темных Повелителей женского пола, что собрались в палатке, были прекрасные дамы - знаменитые за невероятную красоту в той же мере, в какой и за огромную силу. Но когда молодой джедай приблизилась, он обнаружил, что не способен отвести от нее глаз. В ней было что-то магнетическое, что-то, что выходило за грань физической привлекательности.

Она высоко держала голову, гордые черты лица бросили безмолвный вызов, когда она подошла. И Копеж разглядел нечто еще: откровенное честолюбие, дерзкое и голодное.

Стоящий рядом Каан прошептал:

- Изумительна, правда?

Она дошла до середины палатки и грациозно опустилась на колено, чуть преклонив голову в знак уважения Каану.

- Добро пожаловать, Гитани, - сказал он, жестом показав ей встать. - Мы ждали тебя.

- Мое почтение, Повелитель Каан, - промурлыкала она.

Копеж почувствовал, как его колени ослабли от этого чувственного голоса, но одернул себя, вновь возвратившись к абсолютному вниманию. Он был слишком стар и мудр, чтобы дать ослепить себя чарам этой женщины. Его заботило лишь то, что она могла предложить им против джедаев.

- У тебя есть для нас информация? - резко спросил он.

Она склонила голову набок и одарила его любознательным взглядом, стараясь отыскать причину такому холодному приему.

После секундной паузы она ответила:

- Я могу сказать вам, где именно следует ударить по их линиям, и когда. Лорд Хот сделал джедая по имени Киел Чарни ответственным за координирование обороны. У меня есть сведения непосредственно от него.

- Зачем этому Чарни делить такие сведения с тобой? - подозрительно поинтересовался Копеж.

Она подарила ему лукавую улыбку.

- Киел и я были... близки. Мы много, что делили. Он бы и представить себе не мог, что я приду с этой информацией к вам.

Копеж прищурился.

- Я думал, джедаи не одобрительно относятся к подобного рода вещам.

Ее улыбка превратилась в презрительную усмешку.

- Джедаи многого не одобряют. Вот почему я пришла к вам.

Каан сделал шаг вперед, и, прежде чем Копеж смог задать новый вопрос, положил хорошо знакомую руку ей на талию, отвернув ее в сторону.

- У нас нет на это времени, Гитани, - сказал он. - Ты должна дать нам отчет и возвратиться в лагерь джедаев до того, как кто-то заметит твою пропажу.

Она сверкнула Каану ослепительной улыбкой и кивнула.

- Конечно. Нам надо поторопиться.

Он вежливо подвел ее к голокарте. Вокруг немедленно столпилась группа стратегов, заслонив Гитани от глаз пока она раскрывала секреты обороны джедаев. Несколько секунд спустя Каан появился из толпы и вновь встал рядом с Копежом.

- Тщеславие, измена - темная сторона сильна в ней, - прошептал тви'лек. - Я удивлен, что джедаи вообще приняли ее к себе.

- Вероятно, они верили, что смогут направить ее к Свету, - ответил Каан, говоря так же тихо. - Но Гитани была рождена для темной стороны. Как я. Как ты. То, что она однажды примкнет к ситам, было неизбежно.

- Выбор времени удачен, - заметил Копеж. - Может, даже слишком. Есть вероятность, что это окажется ловушкой. Ты уверен, что мы можем доверять ей? Думаю, она опасна.

Каан отклонил предостережение легким смехом.

- Как и ты, Повелитель Копеж. Именно это делает тебя таким полезным для Братства.

* * *

Бэйн плавал в невесомости, окруженный темнотой и безмолвием. Казалось, что его несет по течению в черных водах самой смерти.

Потом сознание начало возвращаться. Его тело, вялое от блаженной бессознательности, вздрогнуло в темно-зеленой жидкости бакта-камеры, вызвав поток пузырьков, которые медленно устремились к поверхности. Сердце забилось, и он услышал, как по венам устремилась кровь.

Глаза резко раскрылись, как раз, чтобы разглядеть меддроида, подошедшего отрегулировать что-то в настройках его камеры. Через несколько секунд частота биения сердца замедлилась, а непроизвольная дрожь контуженных и разбитых конечностей утихла. Но хотя тело и было успокоено транквилизатором, разум Бэйна был теперь в сознании, полный тревоги.

Воспоминания о действиях и боли вспыхивали у него в голове. Виды, звуки, и запахи боя. Он вспомнил приближение запачканных кровью сапог: его кровью. Каз'им, вероятно, вмешался после потери Бэйном сознания, и не дал Зираку добить противника. И потом они доставили его сюда для лечения.

Сначала он был удивлен, что они потрудились помочь ему с выздоровлением. Потом понял что он, как и все студенты Академии, был слишком ценен для Братства, чтобы попросту от него отказаться. Поэтому он выжил... но жизнь его была, по сути, окончена.

Со времени своего прибытия в Академию он трудился только над одной задачей. Вся его учеба, все тренировки, были предназначены для одной-единственной цели: осмыслить и подчинить мощь темной стороны Силы. Тьма должна была принести ему могущество. Славу. Силу. Свободу.

Теперь он будет отщепенцем в Академии. Ему позволят посещать групповые занятия, практиковаться в способностях на тренировочных сессиях Каз'има, но этим все и ограничится. Всякая надежда на индивидуальные уроки с любым из Мастеров умерла вместе с его унизительным поражением. А без особых наставлений, потенциал его увянет и умрет.

В теории, все в Братстве были равны, но Бэйн был достаточно сообразителен, чтобы видеть реальную правду. На практике, ситы нуждались в лидерах, Мастерах, подобных Каану или Кордису. Сильные всегда впереди; слабым ничего не остается, кроме как следовать за ними.

Теперь Бэйн был обречен стать одним из тех, кто плетется в хвосте. Прожить жизнь в раболепии и повиновении.

Через победу мои оковы рвутся. Но Бэйн не нашел победы, и он слишком хорошо представлял себе оковы рабства, которые скуют его навеки. Он был уничтожен.

Вероятно, было бы лучще, если бы Зирак просто довершил работу.

 Отправлено: 23.09.07 14:24. Заголовок: Re:

Глава 14

В залах Академии ситов витала атмосфера неестественного торжества. Братство Тьмы одержало сокрушительную победу над джедаями на Руусане, и ликование празднества, которое устроил Кордис в ее честь, задержалось в воздухе. В ходе тренировочных занятий, комплексных упражнений и уроков, слышно было, как студенты азартно перешептываются, делясь подробностями битвы. Джедаи на Руусане были практически уничтожены, говорили одни. Другие утверждали, что пал и сам лорд Хот. Ходили слухи, что Храм джедаев на Корусанте остался беззащитным, и пройдет всего лишь несколько дней, и он будет разграблен Темными Повелителями ситов.

Мастера знали, что большая часть сказанного была либо преувеличена, либо не точна. Джедаи на Руусане были разгромлены, но большинству удалось избежать битвы. Лорд Хот не погиб; наиболее вероятно, что он сплачивал джедаев для неизбежного контрнаступления. И Храм на Корусанте был все еще далеко за пределами досягаемости Каана и Братства Тьмы. Тем не менее, повинуясь приказам Кордиса, преподаватели не препятствовали энтузиазму воспитанников ради улучшения боевого духа последних.

Однако ликующий настрой в Академии мало сказался на Бэйне. Прошло три недели регулярных сеансов в бакта-камере, прежде чем он полностью восстановился от жестокого избиения, причиненного ему Зираком. Обычно ущерб на дуэльном ринге требовал лишь дня или двух в камере, прежде чем студент снова готов был продолжить занятия. Но другие не пострадали так же сильно, как Бэйн.

Харст часто распускал кулаки, и Бэйн за свою юность пережил много зверских взбучек. Суровое обращение научило его тому, каково иметь дело с физической болью, но травма, причиненная Зираком, была гораздо сильнее, чем побои отца.

Бэйн неторопливо прохаживался по коридорам Академии, но медленная походка была скорее выбором, чем необходимостью. Томительный дискомфорт, который он ощущал, был ничтожным. Благодаря бакта-камере сломанные кости срослись, а ушибы полностью исчезли. Но эмоциональный ущерб восстановить было гораздо сложнее.

Приблизилась парочка хохочущих учениц, потчуя друг дружку вымышленными фактами победы ситов на Руусане. Беседа оборвалась, едва они подошли к одинокой фигуре. Бэйн отвернулся, избегая встречи, когда те проходили мимо. Одна прошептала что-то невразумительное, но презрение, сквозившее в ее тоне, было очевидным.

Бэйн не отреагировал. Он справлялся с эмоциональной болью единственным известным ему способом. Тем же самым, каким он пользовался, когда был ребенком. Он ушел в себя, стараясь стать невидимым, чтобы сбежать от чужих презрения и насмешек.

Его поражение - столь публичное и сокрушительное - уничтожило его и так уже подорванную репутацию, как среди студентов, так и среди преподавателей. Даже до дуэли многие чувствовали, что сила покинула его. Теперь их подозрения подтвердились. Бэйн стал изгоем в Академии, избегаемый студентами и игнорируемый Мастерами.

Даже Зирак не обращал на него внимания. Он покорил своего соперника; Бэйн больше не был достоин его внимания. Внимание забрака, как и внимание практически всех воспитанников, обратилось к молодой женщине-человеку, которая прибыла вскоре после руусанской битвы, чтобы присоединиться к ним.

Ее звали Гитани. Бэйн слышал, что раньше она была Падаваном джедаев, но отвергла Свет в угоду темной стороне... достаточно заурядная в Академии история. Гитани, однако, никак нельзя было назвать заурядной. Она сыграла существенную роль в победе ситов на Руусане, и прилетела на Коррибан под фанфары героя.

Бэйн был еще слаб, чтобы посетить праздник в честь победы, где Кордис представил новоприбывшую остальным студентам, но с тех пор он несколько раз видел ее в Академии. Она была ошеломляюще прекрасна; совершенно очевидно, что многие студенты-мужчины испытывали к ней вожделение. И не менее очевидно, что кое-кто из женщин ей завидовал, хотя ради собственного же блага держал свое возмущение при себе.

Гитани была столь же высокомерна и безжалостна, сколь и физически привлекательна, не говоря уже об огромной Силе, которая в ней присутствовала. Всего за несколько недель она заработала себе репутацию, расправляясь с теми, кто вставал у нее на пути. Не удивительно, что она быстро стала любимицей Кордиса и других Темных Повелителей.

Впрочем, для Бэйна ничто из этого особого значения не имело. Он с опущенной головой устало тащился по коридорам, идя к расположенной в глубинах Академии библиотеке. Изучение архива казалось наилучшим способом дополнить уроки преподавателей на ранних этапах его учебы. Теперь же холодное, тихое помещение глубоко под основными ярусами храма служило ему единственным прибежищем.

Большая комната была совершенно пуста, если не считать ряды полок с нагромождениями рукописей, разложенных в случайном порядке, и затем забытых. Лишь несколько студентов утруждали себя зайти туда. Зачем тратить время, созерцая мудрость древних, когда ты можешь учиться под руководством подлинного Темного Повелителя? Даже Бэйн пришел туда только от безысходности; Мастера не будут больше тратить на него свое время.

Но когда он внимательно читал древние тексты, часть его, которая, как он думал, умерла, начала пробуждаться вновь. Внутренний огонь - бурлящая ярость, которая всегда была его тайным резервом - ушла. И все же, хоть и слабо, но темная сторона взывала к нему, и Бэйн понял, что еще не готов сдаться. И тогда он посвятил себя учебе.

Студентам не дозволялось выносить записи из помещения архива, так что Бэйн прочитывал все там. Вчера он, наконец, осилил довольно длинный и подробный трактат древнего Повелителя ситов по имени Нага Садоу об алхимии и ядах. Даже в нем он нашел малые крупицы глубинной мудрости, которые и сохранил для себя. Постепенно его знания росли.

Он медленно бродил от одного ряда к другому, мельком бросая взгляды на заголовки и имена авторов, надеясь отыскать нечто полезное. Он так погрузился в свои поиски, что не заметил темную фигуру в плаще, которая вошла в архив и молча встала в дверях, наблюдая за ним.

* * *

Гитани не сказала ни слова, пока высокий, плечистый мужчина блуждал по архиву. Он был слишком внушителен; даже под его свободной рясой ясно просматривались мускулы. Сконцентрировавшись, как учили Мастера джедаи до того, как она предала их, Гитани смогла ощутить в нем мощь темной стороны; Сила была в нем на удивление велика. Но вел себя не так, как подобает сильному. Даже здесь, вдали от чужих глаз, спина была сгорбленной, плечи опущены.

Вот что Зирак может сделать со своим соперником, поняла она. Вот что он может сделать с ней, если она выйдет против него и потерпит поражение. Гитани имела четкое намерение бросить вызов общепризнанно первому студенту Академии... но только тогда, когда будет уверена, что сможет одолеть его на ринге.

Она разыскала Бэйна, надеясь извлечь урок из его ошибок. Видя его теперь, слабого и разбитого, она поняла, что может получить от него гораздо больше, чем просто информацию. В обычных обстоятельствах она остереглась бы сближаться с другим студентом, особенно с таким сильным, как Бэйн. Гитани предпочитала работать в одиночку; она слишком хорошо знала то, какими разрушительными могут быть последствия неожиданного предательства.

Но человек, которого она увидела, был уязвим, открыт. Он был одинок и в отчаянии: не в том положении, чтобы кого-то предать. Она может подчинить его, использовать в своих целях и избавиться от него, когда закончит дело.

Он снял книгу с полки и не спеша прошел к столу. Гитани подождала, пока он усядется и начнет читать. Глубоко вздохнув, она откинула назад капюшон, позволив своим длинным локонам каскадом рассыпаться по плечам. Затем она нацепила свою самую обольстительную улыбку и направилась к нему.

* * *

Бэйн осторожно раскрыл страницы древнего тома, который взял с полки архива. Его заглавие гласило "Раката и Неизвестный мир", и согласно дате, ему было почти три тысячи стандартных лет. Но не заголовок или тема приковали его внимание. Его привлекло имя автора: Дарт Реван. История Ревана была хорошо известно и ситам, и джедаям. Что особо интриговало Бэйна, так это использование титула "Дарт".

Никто из современных ситов не использовал имя "Дарт", предпочитая именовать себя "Темным Повелителем". Бэйн всегда находил это озадачивающим, но никогда не спрашивал Мастеров. Быть может в томе, написанном одним из последних великих ситов с этим титулом, он сможет узнать, почему традиция канула в лету.

Едва он начал читать первую страницу, как услышал чьи-то шаги. Он поднял взгляд и увидел новую ученицу Академии - Гитани - идущую к нему. Она улыбалась, сделав свои и так выдающиеся черты еще привлекательнее. Раньше Бэйн видел ее только на расстоянии; вблизи у него буквально перехватило дыхание. Когда она скользнула на кресло рядом с ним, тонкий запах духов защекотал в носу, заставив его скачущее сердце забиться еще сильнее.

- Бэйн, - прошептала она, хотя в архиве не было никого, кому могла бы помешать их беседа. - Я искала тебя.

Это заявление застало его врасплох.

- Искала меня? Зачем?

Она положила руку ему на предплечье.

- Я нуждаюсь в тебе. Нуждаюсь в помощи против Зирака.

Ее близость, лаконичное прикосновение к его руке, и соблазнительное благоухание вскружили Бэйну голову. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что именно она имеет в виду. Но как только до него дошло, ее внезапный интерес к нему стал очевиден. Новости об унижении от рук забрака достигли и ее ушей. Она пришла, чтобы повидаться с ним лично, надеясь научиться чему-то, что не даст ей пасть жертвой сходной неудачи.

- Я не могу помочь тебе с Зираком, - сказал он, отвернувшись и уткнув лицо в книгу.

Ее рука слегка сдавила его предплечье, и он снова поднял глаза. Она наклонилась ближе, и он понял, что смотрит прямо в ее изумрудные глаза.

- Пожалуйста, Бэйн. Просто выслушай то, что я скажу.

Он кивнул, не совсем уверенный, что сможет произнести хоть слово, пока она так близко от него. Он закрыл книгу и чуть повернулся в кресле, чтобы лучше видеть ее лицо. Гитани благодарно вздохнула и немного отодвинусь. Он ощутил легкую вспышку досады, когда ее рука соскользнула.

- Я знаю, что случилось с тобой на ринге, - начала она. - Я знаю, все верят, что Зирак уничтожил тебя; что поражение неким образом лишило тебя силы. Я вижу, что и ты в это веришь.

На ее лице читалось сострадание. Хорошо хоть не жалость. Бэйну не нужно было этого ни от кого, а особенно от нее. Но при разговоре она выказала неподдельное сожаление.

Когда он не ответил, Гитани глубоко вздохнула и продолжила:

- Они ошибаются, Бэйн. Ты не мог просто потерять способность управлять Силой. Никто из нас не может. Сила - часть нас; часть нашей сущности.

Я слышала отзывы о том, что ты сделал с макуртом. Это показало, на что ты способен. Выявило твой реальный потенциал; доказало, что ты награжден огромным даром. - Она помедлила. Взор ее напрягся. - Ты можешь верить, что растратил этот дар, или потерял его. Но меня не проведешь. Я чувствую силу внутри тебя. Я осязаю ее. Она все еще там.

Бэйн покачал головой.

- Сила может и там, но мое умение контролировать ее ушло. Я совсем уже не тот, что был раньше.

- Это невозможно, - сказала она ласковым голосом. - Как ты можешь верить в такое?

Хотя он и знал что сказать, но помедлил, прежде чем ответить. Это был вопрос, который он задавал себе бесконечное множество раз, пока плавал в невесомости бакта-камеры. После поражения у него было много времени, чтобы разобраться со своей неудачей, и, в конечном счете, он пришел к пониманию того, что ему не удалось... но только не того, как это исправить.

Он не был уверен, что хочет делить личное откровение с практически посторонним человеком. Но кому еще он может довериться? Не другим студентам; уж точно не преподавателям. И даром что он едва знал Гитани - она протянула ему руку помощи. Она была единственной, кто сделал это.

Разоблачить свою слабость здесь, в Академии, мог только глупец или идиот. Но терять Бэйну было нечего, и эта правда не доставляла удовольствия.

- Всю жизнь меня вел гнев, - объяснил он. Он говорил медленно, уставившись на поверхность стола, и не в силах смотреть ей в глаза. - Гнев делал меня сильным. Он связывал меня с Силой и темной стороной. Когда Фогар погиб - когда я убил его - я понял, что несу ответственность и за смерть своего отца. Я так же убил его силой темной стороны.

- И ты чувствуешь себя виноватым? - спросила она, снова положив свою нежную ладонь на его руку.

- Нет. Наверное. Я не знаю. - Ее рука была теплой; он ощущал жар, струящийся по коже сквозь ткань его рукава. - Все, что я знаю, это то, что понимание этого изменило меня. Гнев, ведущий меня, пропал. Все, что осталось после, было... ну... ничем.

- Дай мне свою руку. - Голос Гитани был тверд, и Бэйн колебался лишь мгновение, прежде чем сделать это. Она сжала его ладонь двумя руками. - Закрой глаза, - приказала она, закрыв собственные.

Во мраке Бэйн остро ощутил, как сильно она сжимает его руку: сдавливает плоть так крепко, что через ладони он чувствовал биение ее сердца. Оно было быстрым, и его сильно колотящееся сердце ускорилось в ответ.

Он ощутил пощипывание в пальцах, нечто, находящееся за пределами физического контакта. Она тянулась к нему Силой.

- Идем со мной, Бэйн, - прошептала она.

Неожиданно он почувствовал, что падает. Нет, не падает: ныряет. Устремляется вниз, в огромную бездну, черную пустоту внутри самого себя. От холодной тьмы его тело онемело; он потерял ощущения в конечностях. Он не чувствовал больше ладоней Гитани, обхвативших его руку. Он не знал даже, сидит ли она все еще рядом с ним. Он был один в ледяной пустоте.

- Темная сторона - это эмоции, Бэйн. - Ее слова дошли издалека, тусклые, но ясные. - Гнев, ненависть, любовь, вожделение. Вот что делает нас сильными. Покой - это ложь. Есть только страсть. - Ее слова звучали теперь громче, достаточно громко, чтобы заглушить стук его сердца. - Твоя страсть по-прежнему при тебе, Бэйн. Отыщи ее. Верни.

Словно в ответ на ее слова внутри него ключем забили эмоции. Он ощутил злость. Ярость. Чистый, пульсирующий гнев: гнев на других студентов за то, что избегали его, гнев на Мастеров за то, что отказались от него. Больше всего он ненавидел Зирака. А на смену ненависти пришла жажда мести.

Затем он почувствовал что-то еще. Искру; вспышку света, жар в холодной темноте. Его разум устремился к ней, ухватив пламя, и на одно короткое мгновение он ощутил восхитительную мощь Силы, вновь зажегшуюся в нем. Но Гитани отпустила его руку, и все пропало - потухло, как если бы он просто дал волю воображению. Но то была реальность. Он действительно почувствовал это.

Бэйн осторожно раскрыл глаза, словно человек, пробудившийся ото сна, который боялся забыть. По выражению лица Гитани он понял, что она тоже что-то почувствовала.

- Как ты сделала это? - спросил он, неудачно попытавшись избежать отчаяния в голосе.

- Мастер Хэнда научил меня, когда я была его ученицей в Ордене джедаев, - признала она. - Однажды я потеряла контакт с Силой, как и ты. Я была еще маленькой девочкой, когда это случилось. Мой разум просто не мог осознать столь огромное и безграничное. Он выстроил стену, пытаясь защитить себя?

Бэйн кивнул, специально не говоря ни слова, чтобы она могла продолжить.

- Твой гнев по-прежнему в тебе. Как и Сила. Теперь ты должен прорваться сквозь стены, которые выстроил. Тебе нужно вернуться к началу и вновь научиться контактировать с Силой.

- Как мне это сделать?

- Тренировки, - ответила Гитани, словно это было очевидно. - Как еще научиться пользоваться Силой?

Слабая надежда, зажженная внутри него этим откровением, погасла.

- Мастера не будут больше обучать меня, - пробормотал он. - Кордис запретил.

- Я буду учить тебя, - с напускной скромностью сказала Гитани. - Я могу делиться с тобой всем, что знаю от джедаев. И всему, чему будут учить меня о темной стороне Мастера, я буду учить и тебя.

Бэйн призадумался. Гитани была не Мастером, но все же немало лет обучалась на джедая. Вероятно, она знает многое о Силе, что будет ново для него. И с помощью Гитани он уж точно узнает больше, чем без нее. Но все же что-то беспокоило в ее предложении.

- Почему ты делаешь это? - спросил он.

Она одарила его коварной улыбкой.

- По-прежнему не доверяешь мне? Хорошо. Ты и не должен. Я делаю это только ради себя. Я не могу одолеть Зирака в одиночку. Он очень силен?

- Говорят, что он сит'ари, - пробурчал Бэйн.

- Я не верю в пророчества, - парировала она. - Но у него могучие союзники. И прочие здешние забраки безраздельно преданы ему. Если я захочу бросить ему вызов, мне потребуется кто-то на моей стороне. Кто-то могучий в Силе. Кто-то, похожий на тебя.

Ее доводы имели смысл, но Бэйн по-прежнему был встревожен.

- Повелитель Кордис и другие Мастера не одобрят этого, - предостерег он. - Ты подвергаешься большому риску.

- Риск - это единственный способ заработать награду, - ответила она. - Кроме того, меня не волнует то, что думают Мастера. В конце концов, выживают лишь те, кто заботятся о себе.

Бэйну потребовалась секунда, чтобы понять, почему ее слова прозвучали так знакомо. Потом вспомнил последнее, что сказал ему Грошик перед тем, как он покинул Апатрос. В конце каждый из нас остается в одиночестве. Выживают лишь те, кто знает, как о себе позаботиться.

- Ты помогла мне вернуть Силу, а я помогу тебе с Зираком, - сказал он, протянув руку. Она пожала ее, и поднялась, чтобы уйти. Бэйн, не разжав хватки, снова заставил ее сесть. В глазах Гитани промелькнул опасный блеск, но он не отпустил руки.

- Почему ты оставила джедаев? - спросил он.

Выражение ее лица смягчилось, и Гитани покачала головой. Она протянула другую руку и мягко прикоснулась к его щеке.

- Не думаю, что я уже готова поделиться этим с тобой.

Он кивнул. Ему не было нужды давить на нее сейчас, и он знал, что еще не заслужил такого права.

Рука соскользнула с его щеки, и он разжал пальцы. Она одарила его последним оценивающим взглядом, потом поднялась и пошла прочь неровным, целеустремленным шагом. Она ни разу не обернулась, но Бэйн довольствовался тем, что следил за ее покачивающимися бедрами, пока она не скрылась из виду.

* * *

Гитани знала, что он наблюдал за ее уходом. Мужчины всегда наблюдали за ней; она привыкла к этому.

В целом она чувствовала, что встреча прошла удачно. Лишь на краткий миг - когда он отказался отпустить ее руку - на ум ей пришел вопрос: могла ли она недооценить его? Подобное вызывающее поведение застало ее врасплох; она ожидала кого-то слабого и послушного. Но, едва взглянув в его глаза, она поняла, что он сошелся с ней от отчаяния и страха. Одно-единственное знакомство и он уже не мог перенести расставания.

Несмотря на то, что она была с ситами еще совсем недолго, пути темной стороны стали для нее естественны. Она не чувствовала к нему ни сострадания, ни сожаления; его уязвимость лишь упрощала контроль. А в отличие от джедаев, Братство Тьмы вознаграждало амбиции. Каждый соперник, которого она раздавит, докажет ее ценность и поднимет статус среди ситов.

Она думала, что Бэйн послужит превосходным орудием для уничтожения ее противников. Он был невероятно могуч в Силе. Сильнее даже, чем она решила вначале. Гитани была поражена мощью, которую ощутила внутри него. И теперь она полностью обвела его вокруг пальца. Надо лишь обеспечить, чтобы он не свернул с намеченного пути.

Она медленно поведет его за собой, всегда держа чуть позади собственных возможностей. Эта игра была опасна, но она хорошо в нее играла. Знание было властью, и она одна проследит за тем, какое знание он получит. Она проучит его. Одурачит, подчинит своей воле, и использует, чтобы сокрушить Зирака. И потом, если почувствует, что Бэйн стал слишком силен, она уничтожит и его.

* * *

Ночь опустилась на Коррибан; потрескивающие факелы отбрасывали мрачные тени на коридоры Академии. Бэйн шел по ним, закутавшись в черный плащ, сам мало чем отличаясь от тени.

Ученикам запрещено было покидать свои комнаты после наступления комендантского часа - одна из мер, что предпринял Кордис для уменьшения количества "необъяснимых" смертей, участившихся в академиях, населенных конкурирующими студентами. Бэйн знал, что если его поймают, наказание будет суровым. Но только в это время он мог действовать без опасения быть увиденным другими студентами.

Он крался по этажу общежития, на котором жили студенты, пока не достиг лестницы, ведущей на верхние уровни в покои преподавателей. Бэйн быстро огляделся по сторонам, всматриваясь в трепещущие тени, разбросанные по каменным стенам. Он замер, стараясь расслышать звук кого-нибудь, кто мог его застигнуть. Он помнил маршрут ночного караула, который патрулировал коридоры после наступления темноты; Бэйн знал, что у него есть почти час до того, как они возвратятся на этот этаж храма. Но было и множество другой обслуги - поваров, уборщиков, сторожей - которые служили нуждам Академии и могли слоняться поблизости.

Услышав только тишину, он продолжил подъем по лестнице. Бэйн быстро прошел мимо личных апартаментов Кордиса, отчасти успокоившись, увидев, что даже Мастер чувствовал необходимость запирать на ночь дверь. Он миновал еще несколько дверей, прежде чем остановился перед апартаментами Мастера клинка.

Он тихо постучал, стараясь не разбудить остальных. Не успел он ударить по двери снова, как та распахнулась, и за ней показался тви'лек. На краткий миг Бэйн подумал, что он стоял с другой стороны, поджидая его. Но это, разумеется, было невозможно. Скорее всего, превосходно тренированные рефлексы Мастера клинка среагировали на первый стук так быстро, что он успел пересечь комнату и отворить дверь прежде, чем последовал второй.

На нем были штаны, но торс остался обнаженным, выставляя на показ грудь, всю в шрамах и татуировках. Смущенное выражение его лица подкрепило предположение Бэйна, что Мастер клинка не знал о его приходе. А скорость, с которой он протянул руку, чтобы схватить Бэйна и втянуть в комнату, подтвердила подозрение о выдающихся рефлексах.

Не успел Бэйн понять, что происходит, как дверь за ним закрылась, заперев их обоих в маленькой, темной комнате. Ее хозяин зажег небольшой светящийся стержень в креплении над кроватью, и повернулся, свирепо взглянув на незваного гостя.

- Что ты здесь делаешь? - прошипел он.

Бэйн заколебался, не зная, как много он может поведать. Он раздумывал о предложении Гитани, и о том, что она ему сказала. И решил, что она была права: ему следует присматривать за собой, если он намерен выжить. Это значит, что он должен стать тем, кто одолеет Зирака, но не она.

- Я хочу, чтобы вы снова тренировали меня, - прошептал Бэйн. - Хочу, чтобы вы научили меня всему, что знаете об искусстве боя на светомечах.

Каз'им в ответ покачал головой, но Бэйн заметил, что тот на мгновение заколебался, прежде чем сделать это.

- Кордис никогда не позволит. Он четко распорядился, чтобы никто из Мастеров не тратил больше на тебя времени.

- Но вы ведь не отвечаете перед Кордисом, - парировал Бэйн. - Разве не все Мастера в Братстве Тьмы равны?

Это была бесстыдная апелляция к гордости Мастера клинка, и тви'лек с легкостью распознал, что к чему. Он улыбнулся, позабавленный дерзостью Бэйна.

- В целом, ты прав, - признал он. - Но здесь, на Коррибане, другие Повелители считаются с мнением Кордиса. Это избавляет от... сложностей.

- Кордису не обязательно знать, - заметил Бэйн, расхрабрившись тем, что Каз'им все еще не отказал ему. - Тренируйте меня в тайне. Мы можем встречаться ночью на крыше храма.

- Почему я должен делать это? - поинтересовался тви'лек, скрестив мускулистые руки. - Ты просишь учебы у Повелителя ситов, но что предлагаешь взамен?

- Вы знаете мой потенциал, - настаивал Бэйн. - Кордис отверг меня. Если я преуспею сейчас, доверие к нему пошатнется. Если я стану искусным воином Братства, Повелитель Каан узнает, что это вы меня тренировали. А если потерплю неудачу, никто никогда не заподозрит вашего в этом участия. Вам нечего терять.

- Кроме моего времени, - ответил Каз'им, поскребывая подбородок. - Ты потерял волю к сражению. Ты доказал это в бою против Зирака.

Его лекку слегка подрагивали, и Бэйн принял это за знак того, что, несмотря на свои слова, он всерьез обдумывает предложение.

Бэйн вновь заколебался. Как много он рискнет раскрыть? Он все еще планировал позволить Гитани обучать себя Силе и путям темной стороны. Но он понимал, что если она будет его единственным учителем, ее сила навсегда затмит его. Если он хочет стать тем, кто поразит Зирака, ему в помощниках нужен Каз'им... и нужно не позволить ей узнать об этом.

- Моя воля к сражению вернулась, - сказал он, наконец, решив не выдавать причастности Гитани к своему внезапному исцелению. - Я готов принять силу темной стороны.

Каз'им кивнул.

- Почему ты делаешь это?

Бэйн знал, что это финальный тест. Каз'им был Темным Повелителем ситов. Его талант и мастерство предназначались для тех, кто однажды возвысится над остальными и примкнет к Мастерам Братства Тьмы. Он хотел не только доказательства того, что Бэйн был действительно готов. Ему нужно было убедиться, что Бэйн достоин.

- Я хочу мести, - ответил Бэйн после тщательного раздумья. - Хочу уничтожить Зирака. Хочу раздавить его, как насекомое, каблуком своего сапога.

Мастер клинка улыбнулся в мрачном удовлетворении от ответа.

- Мы начнем завтра.

Глава 15

Бэйн шел по коридору осторожным, размеренным шагом. Но хотя поступь его была унылой и подавленной, настроение преисполнял ликующий триумф. За недели, прошедшие с судьбоносной встречи с Гитани, его положение коренным образом изменилось.

Как Гитани и обещала, она учила его. Первые несколько занятий прошли неспешно: на них она помогала ему преодолеть страх разума перед собственным потенциалом. Черная плена постепенно спадала. Шаг за шагом она помогала ему возвратить потерянное, пока он вновь не ощутил бегущую по венам энергию темной стороны.

С тех пор учеба пошла гораздо быстрее. Жажда мщения подгоняла его занятия. Она питала его способность направлять Силу. Позволяла усваивать уроки, которые Мастера преподавали Гитани, и которые она передавала ему. Несмотря на пренебрежение преподавателей, он снова изучал все то, что давалось другим студентам - и изучал быстро.

Когда мимо прошел очередной студент, Бэйн склонил голову, поддерживая иллюзию раболепия. Важно, чтобы никто не заподозрил перемен. Он держал занятия с Гитани в секрете от остальных, даже от Каз'има... точно так же, как и тренировки Мастера клинка утаивались от нее.

Каз'им знал, что Бэйн стал искуснее в обращении с мечом, но не ведал о его успехах в других областях. Гитани видела прогресс в раскрытии его способности обращения с Силой, но не подозревала, что он осваивал и бой на мечах. В итоге, оба они недооценивали весь масштаб его возможностей. Бэйну нравилась та тонкая грань, по которой он ходил.

Его дни теперь были заполнены учебой и тренировками. В сумеречные часы, перед первым лучом зари, он встречался с Каз'имом чтобы отработать комплексные упражнения и техники. В полдень он был с Гитани в архиве, где она могла делиться с ним уроками без опасения, что их прервут или обнаружат. А всякий раз, когда он не тренировался с Каз'имом или не занимался с Гитани, он читал древние тексты.

Приблизился другой ученик и Бэйн посторонился, проецируя образ слабости и страха, чтобы скрыть свое поразительное преображение. Он подождал, пока шаги ученика не стихнут, и спустился по лестнице к книгам на нижних уровнях храма.

Кордис или кто-то из преподавателей смогли бы проникнуть за проецируемое им прикрытие, и почувствовать его истинную силу, если бы не были так ослеплены собственным высокомерием. Они отогнали его от себя, посчитав за неудачника; теперь он был вне их внимания. К счастью, эта анонимность прекрасно устраивала Бэйна.

Он практически не спал. Казалось, что тело его во сне больше не нуждается; оно питалось растущей властью над темной стороной. Часа или двух медитации один раз в день было достаточно, чтобы сохранять энергичность и остроту ума. Он поглощал знания с аппетитом изголодавшегося ранкора, впитывая все, что получал от тайных наставников, и всегда желая большего. Мастер клинка был ошеломлен его прогрессом, и даже Гитани - несмотря на годы обучения с джедаями - не могла уследить за ним. Все, что Бэйн узнавал, он дополнял мудростью древних. Ощутив при первом посещении ценность архива, он повернулся к нему спиной, едва втянувшись в ежедневную рутину и интенсивные занятия Академии. Теперь он понял, что первоначальные инстинкты оказались верны: знание, содержащееся в пожелтевших пергаментах и обтянутых кожей манускриптах, были бессмертны. Силы была вечной, и хотя Мастера в Академии шли теперь по пути иному, нежели их предки-ситы, все они искали ответы в темной стороне.

Бэйн улыбнулся ироничности подобной жизни. Он был изгоем, студентом, которого Кордис хотел оставить позади. Но с помощью Гитани, Каз'има, и собственного изучения архива, он получил образование гораздо большее, чем любой другой студент на Коррибане.

Истина вскоре раскроется. И когда подойдет время, Зирак обнаружит, что недооценивал Бэйна. Все они обнаружат это.

* * *

- Превосходно! - вымолвил Каз'им, когда Бэйн блокировал шквальный натиск Темного Повелителя и сам нанес серию встречных ударов.

Ему не удалось прямое попадание, но он вынудил Мастера клинка отступить под яростью своей атаки.

Внезапно тви'лек высоко подпрыгнул, вращаясь и извиваясь, чтобы обрушиться на Бэйна, пролетев у него над головой. Бэйн подготовился, перейдя из наступления в оборону так плавно, что все выглядело как единое движение. Он отразил оба клинка меча Каз'има, одновременно поднырнув в сторону и без помех перекатившись на безопасносное расстояние.

Развернувшись лицом к врагу, он увидел что Каз'им опустил оружие, показывая этим, что урок окончен.

- Очень хорошо, Бэйн, - сказал тви'лек, отвесив ему легкий поклон. - Я думал, тебя застанет врасплох этот ход, но ты смог предугадать его и защититься практически идеальной формой.

Бэйн был обрадован похвалой наставника, но огорчился, узнав, что занятие закончилось. Он тяжело дышал, мускулы блестели от пота и подергивались от адреналина, но он чувствовал себя так, словно готов был сражаться часами. Спарринг и комплексные занятия стали для него теперь больше, чем просто физическим напряжением. Каждое движение, каждый удар и выпад превращались в продолжение Силы, действующей через оболочку его физического тела.

Он страстно желал вступить в бой с другим оппонентом на ринге. Он ждал шанса испытать себя против других учеников. Но еще было не время. Пока нет. Он по-прежнему не был достаточно хорош, чтобы одолеть Зирака, и до тех пор, пока он не сможет сделать это, ему придется скрывать свой стремительно развивающийся талант.

Каз'им кинул ему полотенце. Бэйн был польщен, увидев, что тви'лек вспотел, хотя все же и не так сильно, как он сам.

- У вас есть что-нибудь для меня на завтра? - с жаром спросил Бэйн. - Новая последовательность? Новая форма? Что-нибудь?

- Ты двигаешься далеко за пределами последовательностей и форм, - сказал ему Мастер. - В последнем выпаде ты оборвал атаку на середине связки и набросился на меня под иным и совершенно неожиданным углом.

- Правда? - Бэйн был удивлен. - Я... и не подозревал.

- Именно это делает твой ход потенциально разрушительным, - растолковал Каз'им. - Теперь ты позволяешь Силе направлять твой клинок. Ты действуешь без мысли или резона. Тебя ведут страсти: ярость, гнев... даже ненависть. Твой меч стал продолжением темной стороны.

Бэйн мог не улыбнуться, но все же испуганно поморщился.

- Я все еще не могу пройти через вашу защиту, - сказал он, стараясь мысленно воссоздать бой. Что бы он ни пытался сделать, один из клинков сдвоенного меча тви'лека всегда оказывался рядом, чтобы парировать его атаку. Крупица сомнения поселилась в его разуме, когда он вспомнил, что Зирак пользовался точно таким же оружием. - Дает ли вам преимущество двухклинковый меч? - спросил он.

- Дает, но не такое, какое ты думаешь, - ответил Каз'им.

Бэйн молчал, терпеливо ожидая дальнейшего разъяснения. Мгновенья спустя учитель угодил ему.

- Как ты уже знаешь, Сила - настоящий ключ к победе в любом противостоянии. Однако уравнение не такое простое. Кто-то, основательно обученный бою на светомечах, может сразить противника, имеющего преимущество в Силе. Сила позволяет тебе предугадывать действия оппонента и парировать их собственными. Но чем больше вариантов доступно врагу, тем сложнее предсказать, какой из них он изберет.

Бэйну показалось, что он понял.

- Значит, двухклинковое оружие дает вам больше вариантов?

- Нет, - ответил Каз'им. - Но ты думаешь, что дает, так что эффект тот же.

На несколько секунд Бэйн задумался над странными словами Мастера клинка, пытаясь разгадать их. В конце концов, ему пришлось признать поражение.

- Я по-прежнему не понимаю, Мастер.

- Ты хорошо знаешь обычный светомеч; ты пользуешься им сам, и ты видел, что и большинство других студентов используют его. Мое оружие кажется тебе странным. Незнакомым. Ты не совсем понимаешь, что оно может сделать, а чего нет.

По отсутствию нетерпения или раздражения в тоне тви'лека, Бэйн предположил, что учитель не ждал, что он поймет все самостоятельно.

- В бою твой разум старается проследить за каждым клинком по отдельности, что эффективно удваивает количество возможностей. Но оба клинка связаны: зная положение одного, ты тут же узнаешь положение другого. В реальном применении, двухклинковый светомеч ограничен сильнее, чем традиционный. Я могу причинить больше ущерба, но это будет менее аккуратно. Он требует долгих, широких движений, которые плохо переходят в быстрые колющие удары или выпады. Из-за того, что оружие нелегко освоить, лишь единицы среди джедаев - или даже ситов - понимают его. Они не знают, как атаковать или эффективно против него обороняться. Подобное дает тем из нас, кто использует его, преимущество над большинством противников.

- Как кнут Гитани! - воскликнул Бэйн.

Гитани воздерживалась от традиционного оружия в пользу очень редкого энергетического кнута: это было лишь одной из многих особенностей, которые выделяли ее из толпы прочих учеников. Его работа основывалась на тех же базовых принципах, что и работа светомеча, но вместо устойчивого луча, энергия кристаллов проецировалась в гибкую ленту, которая могла изгибаться в ответ на физические движения Гитани и использование Силы.

- Совершенно верно. Энергетический кнут гораздо менее эффективен, чем любой из светомечей. Однако никто и никогда не противостоял кнуту. Гитани знает, что замешательство ее врагов при столкновении с кнутом дает ей верх.

- Раскрывая мне этот секрет, вы отказываетесь от собственного преимущества, - заметил Бэйн, с улыбкой указав на двойной меч Каз'има.

- Лишь на очень малую толику, - сказал тви'лек. - Теперь ты понимаешь, почему экзотическое оружие или незнакомый стиль будут сложнее для обороны, но до тех пор, пока ты не станешь искусен в индивидуальном стиле, в пылу сражения твой разум все так же будет силиться разобрать его недостатки.

Бэйн не сбавлял напора, горя желанием обернуть новое знание в нечто практическое, чем он сможет воспользоваться.

- Значит, изучая различные стили, я могу опровергнуть это преимущество?

- В теории. Но время, потраченное на постижение других стилей - это время, упущенное от освоения твоей собственной формы. Наилучшего прогресса ты достигнешь при большей концентрации на себе и меньшей на оппоненте.

- Тогда зачем было вообще говорить мне все это? - расстроено выпалил Бэйн.

- Знание - сила, Бэйн. Мое назначение - дать тебе это знание. Решать тебе, какое применение ему найти.

С этими словами Мастер клинка оставил его и направился вниз по храмовой лестнице,

 Отправлено: 04.12.12 07:54. Заголовок: Ваш перевод вызывает..

Ваш перевод вызывает двоякое впечатление. Сначала я прочитал книгу на русском. Понравилось безумно, я даже не могу при помнить сколько раз я перечитывал эту книгу и честно признаюсь мне сперва не очень то хотелось читать этот роман на английском. Но я себя заставил. И тут меня возникло не очень приятное впечатление. Некоторой части предложений просто нет, довольно много оборотов интерпретировано неверно, а порой абсолютно противоположно тому, что имел в виду автор. Я понимаю, какой труд был совершен переводчиками, но тем не менее Дрю Карпишин это вам не Ричард Кнаак. Речь его книг проста и не витиевата. Я уверен, что переводчик мог бы перевести лучше